Чичибабин, Борис Алексеевич: различия между версиями
[непроверенная версия] | [непроверенная версия] |
откат к 19.1.2006 - происхождение псевдонима в теле статьи |
откат к 12.12.2005 - происхождение псевдонима в теле статьи+истфак в 1940 |
||
Строка 1: | Строка 1: | ||
'''Борис Алексеевич Чичибабин''' ( |
'''Борис Алексеевич Чичибабин''' ([[9 января]] [[1923]], Кременчуг — [[14 декабря]] [[1994]], Харьков; настоящая фамилия — Полушин) — русский поэт, «шестидесятник». Жил в [[Харьков]]е, был одним из самых талантливых представителей творческой интеллигенции города в 1950-е — 1980-е годы. Признание широкого читателя пришло к поэту только в конце жизни, в годы перестройки. |
||
== Жизнь и творчество == |
== Жизнь и творчество == |
||
Б. А. Чичибабин воспитывался в семье офицера, окончил школу в г. Чугуеве Харьковской области. Его псевдоним взят в честь двоюродного деда со стороны матери, [[академик]]а [[Чичибабин, Алексей Евгеньевич|Алексея Евгеньевича Чичибабина]], выдающегося ученого в области органической химии и одного из первых советских «невозвращенцев». В 1940 г. Борис начал учёбу на историческим факультете [[Харьковский университет|Харьковского университета]], но в начале войны был призван в армию и служил на Закавказском фронте. В 1945 г. поступил на филологический факультет ХГУ, но уже в июне 1946 г. был арестован и осужден на 5 лет лагерей «за антисоветскую агитацию». Предположительно [1], причиной ареста были стихи — крамольная скоморошья попевка с рефреном «Мать моя посадница», где были, например, такие строки: |
|||
Борис Полушин родился [[9 января]] 1923 г. в [[Кременчуг]]е. Воспитывался в семье офицера, окончил школу в г. [[Чугуев]]е Харьковской области. После школы В 1940 г. поступил на исторический факультет Харьковского университета. |
|||
В годы войны Борис был призван в армию и служил на Закавказском фронте. В 1945 г. поступил на филологический факультет [[Харьковский университет|Харьковского университета]], но уже в июне 1946 г. был арестован и осужден на 5 лет лагерей «за антисоветскую агитацию». Предположительно причиной ареста были стихи — крамольная скоморошья попевка с рефреном «Мать моя посадница», где были, например, такие строки: |
|||
Пропечи страну дотла, |
Пропечи страну дотла, |
||
Песня-поножовщина, |
Песня-поножовщина, |
||
Чтоб на землю не пришла |
Чтоб на землю не пришла |
||
Новая ежовщина! |
Новая ежовщина! |
||
⚫ | |||
⚫ | |||
Уже в 50-е годы, после возвращения из лагерей, намечаются основные темы лирики Чичибабина. Это, прежде всего, гражданская тема, «новый Радищев — гнев и печаль» которого вызывают «антисемитские кретины и государственные хамы», как в стихотворении 1959 г. «Клянусь на знамени весёлом» («Не умер Сталин»). |
Уже в 50-е годы, после возвращения из лагерей, намечаются основные темы лирики Чичибабина. Это, прежде всего, гражданская тема, «новый Радищев — гнев и печаль» которого вызывают «антисемитские кретины и государственные хамы», как в стихотворении 1959 г. «Клянусь на знамени весёлом» («Не умер Сталин»). |
||
⚫ | К ней примыкает редкая в послевоенной поэзии тема сочувствия угнетенным народам советской империи — [[крымские татары|крымским татарам]], [[евреи|евреям]], «попранной вольности» Прибалтики — и солидарности с ними («Крымские прогулки», «Народу еврейскому»). Эти мотивы сочетаются у Чичибабина с любовью к России и русскому языку, преклонением перед Пушкиным и Толстым («Родной язык»), а также с сыновней нежностью к родной Украине: |
||
⚫ | К |
||
У меня такой уклон: |
У меня такой уклон: |
||
Я на юге – россиянин, |
Я на юге – россиянин, |
||
Строка 44: | Строка 40: | ||
''«Борис давно понял свое предназначение поэта и следовал ему до конца дней»''([[Окуджава, Булат Шалвович|Булат Окуджава]], [3]). |
''«Борис давно понял свое предназначение поэта и следовал ему до конца дней»''([[Окуджава, Булат Шалвович|Булат Окуджава]], [3]). |
||
Похороны Бориса Чичибабина в декабре 1994 г. в Харькове были многолюдны. На улице в центре города, названной в его честь, сооружена мемориальная доска со скульптурным портретом. |
|||
== Источники == |
== Источники == |
||
## Ф. Д. Рахлин. О Борисе Чичибабине и его времени. — Харьков, «Фолио», 2004. |
## Ф. Д. Рахлин. О Борисе Чичибабине и его времени. — Харьков, «Фолио», 2004. |
||
## Г. С. Померанц. Одинокая школа любви: Поэзия Бориса Чичибабина. — «Дружба народов», 1995, № |
## Г. С. Померанц. Одинокая школа любви: Поэзия Бориса Чичибабина. — «Дружба народов», 1995, № 12. |
||
## Борис Чичибабин в статьях и воспоминаниях. — Харьков: Фолио, 1998. |
## Борис Чичибабин в статьях и воспоминаниях. — Харьков: Фолио, 1998. |
||
Версия от 06:48, 7 мая 2006
Борис Алексеевич Чичибабин (9 января 1923, Кременчуг — 14 декабря 1994, Харьков; настоящая фамилия — Полушин) — русский поэт, «шестидесятник». Жил в Харькове, был одним из самых талантливых представителей творческой интеллигенции города в 1950-е — 1980-е годы. Признание широкого читателя пришло к поэту только в конце жизни, в годы перестройки.
Жизнь и творчество
Б. А. Чичибабин воспитывался в семье офицера, окончил школу в г. Чугуеве Харьковской области. Его псевдоним взят в честь двоюродного деда со стороны матери, академика Алексея Евгеньевича Чичибабина, выдающегося ученого в области органической химии и одного из первых советских «невозвращенцев». В 1940 г. Борис начал учёбу на историческим факультете Харьковского университета, но в начале войны был призван в армию и служил на Закавказском фронте. В 1945 г. поступил на филологический факультет ХГУ, но уже в июне 1946 г. был арестован и осужден на 5 лет лагерей «за антисоветскую агитацию». Предположительно [1], причиной ареста были стихи — крамольная скоморошья попевка с рефреном «Мать моя посадница», где были, например, такие строки:
Пропечи страну дотла, Песня-поножовщина, Чтоб на землю не пришла Новая ежовщина!
В тюрьме Чичибабин написал «Красные помидоры», а в лагере — «Махорку», два ярких образца «тюремной лирики». Эти стихи, положенные на музыку, широко разошлись по стране.
Уже в 50-е годы, после возвращения из лагерей, намечаются основные темы лирики Чичибабина. Это, прежде всего, гражданская тема, «новый Радищев — гнев и печаль» которого вызывают «антисемитские кретины и государственные хамы», как в стихотворении 1959 г. «Клянусь на знамени весёлом» («Не умер Сталин»). К ней примыкает редкая в послевоенной поэзии тема сочувствия угнетенным народам советской империи — крымским татарам, евреям, «попранной вольности» Прибалтики — и солидарности с ними («Крымские прогулки», «Народу еврейскому»). Эти мотивы сочетаются у Чичибабина с любовью к России и русскому языку, преклонением перед Пушкиным и Толстым («Родной язык»), а также с сыновней нежностью к родной Украине:
У меня такой уклон: Я на юге – россиянин, А под северным сияньем Сразу делаюсь хохлом.
В начале 60-х, на волне массового увлечения поэзией, Чичибабин с успехом читает стихи на поэтических вечерах, ведет литературную студию. Из печати выходят четыре сборника его стихов. Однако цензурный гнет, вместе с органически присущей Чичибабину установкой на демократичность и его неизжитым в ту пору революционным романтизмом, привели к тому, что в этих книгах оказалось немало стихов, звучавших декларативно, вполне в духе официоза. В 1968 году, после вторжения в Чехословакию, даже само название сборника «Плывет Аврора» отталкивало читателей.
Такая потеря индивидуальности привела Чичибабина к глубокому духовному кризису («…Уходит в ночь мой траурный трамвай»):
Я сам себе растлитель и злодей, и стыд и боль как должное приемлю, за то, что всё придумывал – людей и землю. А хуже всех я выдумал себя…
Выход наметился, когда поэт встретил свою настоящую любовь («Сонеты к Лиле»). «Уход из дозволенной литературы… был свободным нравственным решением, негромким, но твердым отказом от самой возможности фальши» [2]. Чичибабин возвращается к работе экономистом «в трамвайном управлении», пишет для себя и для друзей. Его темами остаются любовь, природа, книги. В начале 70-х Чичибабин мучительно переживал эмиграцию своих друзей, благословляя их, а не осуждая:
Дай вам Бог с корней до крон без беды в отрыв собраться. Уходящему – поклон. Остающемуся – братство.
В 1973 г., после появления сборника в самиздате и публичного чтения резкого стихотворения о «воровских похоронах» Твардовского, Чичибабина исключают из Союза писателей. Его ответ таков:
Нехорошо быть профессионалом: Стихи живут, как небо и листва. Что мастера? – Они довольны малым. А мне, как ветру, мало мастерства.
Благодаря прямоте и отсутствию фальши, поэзия Чичибабина в 70-е — 80-е годы становится известна интеллигенции и за пределами Харькова. В годы перестройки его стихи зазвучали злободневно, насущно, их активно печатают газеты и журналы, выходят итоговые неподцензурные сборники. В 1990 г. за книгу «Колокол» поэт удостоен Государственной премии СССР. Чичибабин участвует в работе общества «Мемориал», дает интервью, выезжает в Италию, в Израиль. Но принять результаты перестройки поэту оказалось непросто. Его «стихи обходят с неприязнью барышника и торгаша». Чичибабин, которому были «думами близки» и «Россия с Украиной», и «прибалтийской троицы земля», и «Армения — Божья любовь», не смог смириться с распадом Советского Союза, отозвавшись на него исполненным боли «Плачем по утраченной родине».
«Борис давно понял свое предназначение поэта и следовал ему до конца дней»(Булат Окуджава, [3]).
Похороны Бориса Чичибабина в декабре 1994 г. в Харькове были многолюдны. На улице в центре города, названной в его честь, сооружена мемориальная доска со скульптурным портретом.
Источники
- Ф. Д. Рахлин. О Борисе Чичибабине и его времени. — Харьков, «Фолио», 2004.
- Г. С. Померанц. Одинокая школа любви: Поэзия Бориса Чичибабина. — «Дружба народов», 1995, № 12.
- Борис Чичибабин в статьях и воспоминаниях. — Харьков: Фолио, 1998.
Библиография
- Мороз и солнце. — Харьков, 1963.
- Молодость. — М.: Советский писатель, 1963.
- Гармония. — Харьков, 1965.
- Плывет Аврора: Книга лирики. — Харьков: «Прапор», 1968.
- Колокол: Стихи. — М.: Известия, 1989; М.: «Советский писатель», 1991 ISBN 5-265-01312-1
- Мои шестидесятые. Киев: Днiпро, 1990.
- Цветение картошки: Книга лирики. — М.: Моск. рабочий, 1994 ISBN 5-239-01703-4
- 82 сонета + 28 стихотворений о любви. М., 1994
- В стихах и прозе. Харьков: СП «Каравелла», 1995; Харьков: Фолио, 1998