Раскол: различия между версиями

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
[непроверенная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки
 
Нет описания правки
Строка 1: Строка 1:
Аввакум Петрович (по некоторым источникам Кондратьев) не был рассколоучителем. Он как раз оставался на традиционной церковной точки зрения, что подтверждается названием его последователей – староверы, которые сохраняли историческое русское православие. А раскольником его считали как раз те, кто и устроил раскол в Русской церкви в CUI веке и, пользуясь поддержкой московского самодержца, присвоили себе историческое название русской церкви (православная), а всему обществу навязали взгляд на традиционных христиан как на раскольников.
Аввакум Петрович (по некоторым источникам Кондратьев) не был рассколоучителем. Он как раз оставался на традиционной церковной точке зрения, что подтверждается названием его последователей – староверы, которые сохраняли историческое русское православие. А раскольником его считали как раз те, кто и устроил раскол в Русской церкви в CUI веке и, пользуясь поддержкой московского самодержца, присвоили себе историческое название русской церкви (православная), а всему обществу навязали взгляд на традиционных христиан как на раскольников.
В 1652 году, став патриархом, Никон стал учить о «погрешительности Русской церкви» (русского православия) и необходимости её «исправления» по греческим образцам. По аналогии это сопоставимо с т.н. «трехязыковой» ересью - учением о возможности существования святого писания исключительно на языках, на которых была сделана надпись на кресте Христовом – еврейском, греческом и латинском». Еретичным здесь было само восприятие какой-то отдельной традиции, в данном случае греческой, как эталонной. По сути дела речь шла об отказе от естественной (национальной) формы исповедания христианства, преемственно существовавшем с его основания на Руси. Кроме того, и самая эта греческая традиция на деле оказалась новогреческой, а образцы черпались из униатских источников. Да и сам факт отказа от национального исповедания был совершенно чужд русскому церковному сознанию, поскольку историческая русская церковность образовывалась на кирилло-мефодиевской традиции. Ведь проповедь солунских братьев созидала славянские церкви, основываясь на обязательном национальном усвоении христианства с учётом не только национального перевода Святого Писания и богослужебного корпуса, но и использовании существующих местных заделов христианской традиции.
В 1652 году, став патриархом, Никон стал учить о «погрешительности Русской церкви» (русского православия) и необходимости её «исправления» по греческим образцам. По аналогии это сопоставимо с т.н. «трехязыковой» ересью - учением о возможности существования святого писания исключительно на языках, на которых была сделана надпись на кресте Христовом – еврейском, греческом и латинском». Еретичным здесь было само восприятие какой-то отдельной традиции, в данном случае греческой, как эталонной. По сути дела речь шла об отказе от естественной (национальной) формы исповедания христианства, преемственно существовавшем с его основания на Руси. Кроме того, и самая эта греческая традиция на деле оказалась новогреческой, а образцы черпались из униатских источников. Да и сам факт отказа от национального исповедания был совершенно чужд русскому церковному сознанию, поскольку историческая русская церковность образовывалась на кирилло-мефодиевской традиции. Ведь проповедь солунских братьев созидала славянские церкви, основываясь на обязательном национальном усвоении христианства с учётом не только национального перевода Святого Писания и богослужебного корпуса, но и использовании существующих местных заделов христианской традиции.
Никонианская реформа в повлекла за собой изменения и всего культурных ориентиров России. Сугубо внутрицерковная первоначально практика копирования образца извне трансформировала процесс всего культурного обмена, превратив его в сплошное копирование Запада во всех направлениях. Например, читаем постановления того времени у А.В.Карташева: «Аще ли же кто станет укоряти носящих греческие одежды, таковый, аще от священнаго чина будет, да извержется, аще ли от мирскаго, да будет отлучен».
Никонианская реформа в повлекла за собой изменения и всего культурных ориентиров России. Сугубо внутрицерковная первоначально практика копирования образца извне трансформировала процесс всего культурного обмена, превратив его в сплошное копирование Запада во всех направлениях. Например, читаем постановления того времени у А.В.Карташева: «Аще ли же кто станет укоряти носящих греческие одежды, таковый, аще от священнаго чина будет, да извержется, аще ли от мирскаго, да будет отлучен».

Версия от 10:14, 21 сентября 2005

Аввакум Петрович (по некоторым источникам Кондратьев) не был рассколоучителем. Он как раз оставался на традиционной церковной точке зрения, что подтверждается названием его последователей – староверы, которые сохраняли историческое русское православие. А раскольником его считали как раз те, кто и устроил раскол в Русской церкви в CUI веке и, пользуясь поддержкой московского самодержца, присвоили себе историческое название русской церкви (православная), а всему обществу навязали взгляд на традиционных христиан как на раскольников. В 1652 году, став патриархом, Никон стал учить о «погрешительности Русской церкви» (русского православия) и необходимости её «исправления» по греческим образцам. По аналогии это сопоставимо с т.н. «трехязыковой» ересью - учением о возможности существования святого писания исключительно на языках, на которых была сделана надпись на кресте Христовом – еврейском, греческом и латинском». Еретичным здесь было само восприятие какой-то отдельной традиции, в данном случае греческой, как эталонной. По сути дела речь шла об отказе от естественной (национальной) формы исповедания христианства, преемственно существовавшем с его основания на Руси. Кроме того, и самая эта греческая традиция на деле оказалась новогреческой, а образцы черпались из униатских источников. Да и сам факт отказа от национального исповедания был совершенно чужд русскому церковному сознанию, поскольку историческая русская церковность образовывалась на кирилло-мефодиевской традиции. Ведь проповедь солунских братьев созидала славянские церкви, основываясь на обязательном национальном усвоении христианства с учётом не только национального перевода Святого Писания и богослужебного корпуса, но и использовании существующих местных заделов христианской традиции. Никонианская реформа в повлекла за собой изменения и всего культурных ориентиров России. Сугубо внутрицерковная первоначально практика копирования образца извне трансформировала процесс всего культурного обмена, превратив его в сплошное копирование Запада во всех направлениях. Например, читаем постановления того времени у А.В.Карташева: «Аще ли же кто станет укоряти носящих греческие одежды, таковый, аще от священнаго чина будет, да извержется, аще ли от мирскаго, да будет отлучен».