Трамонтана

Облака трамонтаны, южная Франция

Схема возникновения.

Трамонта́на (итал. tramontana — «из-за гор») — холодный северный и северо-восточный ветер в Италии, Испании, Франции и Хорватии. Является разновидностью ветра Бора. Возникает из-за разницы между высоким давлением в материковой Европе и низким в Средиземном море. Трамонтана может развивать скорость до 130 км/ч.

Форма названия немного различается в каждой стране. В английский язык перешло из итальянского (tramontana), которое, в свою очередь, является изменённым латинским словом trānsmontānus (trāns- + montānus). В Каталонии и Хорватии ветер носит название «трамунтана» (Tramuntana). В Испании, на острове Мальорка , есть горная область Сьерра-де-Трамонтана. В Хорватии Трамонтаной называют северную оконечность острова Црес.

Культурное влияние

К образу трамонтаны обращались каталанский поэт и друг С. Дали К. Фахес де Климент, великий колумбийский писатель Г. Гарсиа Маркес, советский писатель Александр Грин, российская рок-группа «Аквариум» и другие. В стихотворении Иосифа Бродского «Пьяцца Матеи» зимой «Подсчитывает трамонтана иголки пиний.» В романе в новеллах «Всадники» (1935) украинского писателя Юрия Яновского трамонтана (в форме мужского рода - трамонтан) упоминается в новелле «Шаланда в море»:

Трамонтан дул с берега, стоял январь или февраль, море замерзло на добрую сотню метров, гуляли волны, на горизонте они были черные с белыми гривами и катились против ветра к берегу, ветер сбивал с них белые шапки. Возле берега штормок разломал лед, все говорило, что вскоре заревет настоящий штормище, на берегу стояла старая Половчиха, одежду на ней трепало, как на каменной, старуха была статная и суровая, как в песне.

На другом берегу залива виднелась Одесса, ее обдувал трамонтан, и город высился, как остов старой шхуны, с которой убрали паруса и устанавливают мотор или паровую машину. Одесса переживала очередную морскую зиму, ветры всех направлений проносились над городом, с моря порой наползали туманы, влажные густые серые туманы. Вот и сейчас с моря внезапно надвинулся туман и скрыл Одессу. Половчиха стояла недвижимо, недалеко на берегу у шаланд хлопотали рыбаки из артели, море выбрасывало на песок осколки льдин, холод пронизывал до костей, трамонтан шел широким ровным потоком. Была приморская зима, в море за мглистой завесой уже вовсю гремел шторм, волны раскатывались сильнее и выше, загорелся одесский маяк, забегали красные и зеленые полосы, красный и зеленый свет. Половчиха, проводив мужа в море, высматривала теперь его шаланду, сердце ее пронизывал трамонтан, сердце готово было выскочить из груди, а с моря двинулись стужа и грохот; море, схватив ее Мусия, алчно ревело. Женщина не выказывала страха перед морем, она безмолвно стояла на берегу — высокая и суровая, и ей казалось, что она — маяк неугасимой силы.

“Ой, ушел ты в море, Мусиюшка, — причитала она про себя, — да и след твой смыла соленая вода. Да когда б я знала да ведала, я следок бы тот ладонями разгребла и тебя бы к берегу покликала. Ой, ты дуй, ветер-трамонтан, прогони в море непогодь, развей туманы, а я останусь здесь одна-одинешенька, конца-краю дожидаючись, и когда бы в дерево оборотилася, всеми бы ветками над морем махала и листом бы шумела”

.