Джон Ячменное Зерно (песня)

«John Barleycorn» («Джон Ячменное Зерно») — английская народная песня. Характер Джона Ячменное Зерно в песне олицетворяет зерновые урожаи ячменя и варение алкогольных напитков из него — пива и виски. В песне описываются жизнь Джона Ячменное Зерно, полная страданий, сражений, смерти и унижений, которые соответствуют различным стадиям выращивания ячменя, например таким как жатва и пивоварение.

Происхождение

Ученая Кэтлин Герберт обращает внимание на связь между Беовой (мифической фигурой из англо-саксонского язычества, которая присутствует в ранних англо-саксонских королевских генеалогиях, чье имя означает «ячмень») и фигурой Джона Ячменное Зерно. Она утверждает, что Беова и Ячменное Зерно — один и тот-же персонаж, а народная песня описывает подробности страданий, смерти и воскресения Джона Ячменное Зерно, а так же «оживляющий эффект от питья его крови» (т.е. спиртного).

Джон Ячменное Зерно, олицетворяющий ячмень, сталкивается с большими страданиями, умирая неприятной смертью. Тем не менее, в результате этой смерти может быть произведен алкоголь, поэтому Ячменное Зерно умирает, чтобы другие могли жить. Наконец само его тело также оказывается пьяно. Популярный гимн «We Plough the Fields and Scatter» часто пели на Празднике урожая в одну дуду.

С другой стороны, в своих примечаниях к книге «Penguin Book of English Folk Songs» (Лондон, 1959), редакторы А. Л. Ллойд и Ральф Вон-Уильямс задумываются, чем является это баллада: или «необычно связным фольклорным пережитком» или «творением антиквара-возрожденца, которое ушло в народ и подвергнулось архаизации». Это в любом случае, отмечают они, «очень старая песня», печатные версии которой появились ещё в шестнадцатом веке.

Тексты

Версия Роберта Бёрнса

There was three kings into the east,
Three kings both great and high,
And they hae swern a solemn oath
John Barleycorn should died.
They took a plough and plough’d him down,
Put clods upon his head,
And they hae sworn a solemn oath
John Barleycorn was dead.
But the cheerful Spring came kindly on,
And show’rs began to fall;
John Barleycorn got up again,
And sore surpris’d them all.
The sultry suns of Summer came,
And he grew thick and strong;
His head weel arm’d wi' pointed spears,
That no one should him wrong.
The sober Autumn enter’d mild,
When he grew wan and pale;
His bending joints and drooping head
Show’d he began to fail.
His colour sicken’d more and more,
He faded into age;
And then his enemies began
To show their deadly rage.
They’ve taen a weapon, long and sharp,
And cut him by the knee;
Then tied him fast upon a cart,
Like a rogue for forgerie.
They laid him down upon his back,
And cudgell’d him full sore;
They hung him up before the storm,
And turned him o’er and o’er.
They filled up a darksome pit
With water to the brim;
They heaved in John Barleycorn,
There let him sink or swim.
They laid him out upon the floor,
To work him farther woe;
And still, as signs of life appear’d,
They toss’d him to and fro.
They wasted, o’er a scorching flame,
The marrow of his bones;
But a miller us’d him worst of all,
For he crush’d him between two stones.
And they hae taen his very heart’s blood,
And drank it round and round;
And still the more and more they drank,
Their joy did more abound.
John Barleycorn was a hero bold,
Of noble enterprise;
For if you do but taste his blood,
'Twill make your courage rise.
'Twill make a man forget his woe;
'Twill heighten all his joy;
'Twill make the widow’s heart to sing,
Tho' the tear were in her eye.
Then let us toast John Barleycorn,
Each man a glass in hand;
And may his great posterity
Ne’er fail in old Scotland!

Перевод М. Михайлова

Когда-то сильных три царя
Царили заодно —
И порешили: сгинь ты, Джон
Ячменное Зерно!
Могилу вырыли сохой,
И был засыпан он
Сырой землею, и цари
Решили: сгинул Джон!
Пришла весна, тепла, ясна,
Снега с полей сошли.
Вдруг Джон Ячменное Зерно
Выходит из земли.
И стал он полон, бодр и свеж,
С приходом летних дней;
Вся в острых иглах голова —
И тронуть не посмей!
Но осень темная идет…
И начал Джон хиреть;
И головой поник совсем —
Собрался умереть.
Слабей, желтее с каждым днем,
Все ниже гнется он…
И поднялись его враги…
«Теперь-то наш ты, Джон!»
Они пришли к нему с косой,
Снесли беднягу с ног,
И привязали на возу,
Чтоб двинуться не мог.
На землю бросивши потом,
Жестоко стали бить,
Взметнули кверху высоко —
Хотели закружить.
Тут в яму он попал с водой
И угодил на дно…
«Попробуй, выплыви-ка, Джон,
Ячменное Зерно!»
Нет, мало! Взяли из воды
И на пол положа,
Возили так, что в нем едва
Держалася душа.
В жестоком пламени сожгли
И мозг его костей;
А сердце мельник раздавил
Меж двух своих камней.
Кровь сердца Джонова враги,
Пируя, стали пить,
И с кружки начало в сердцах
Ключом веселье бить.
Ах, Джон Ячменное Зерно!
Ты чудо-молодец!
Погиб ты сам, но кровь твоя —
Услада для сердец.
Как раз заснет змея-печаль,
Все будет трын-трава…
Отрет слезу свою бедняк,
Пойдет плясать вдова.
Гласите хором: «Пусть вовек
Не сохнет в кружках дно
И век поит нас кровью Джон
Ячменное Зерно!»

В массовой культуре

В фильме ужасов 1973 года «Плетёный человек», где шотландский полицейский инспектор расследует исчезновение девочки-подростка, а в дальнейшем выясняется, что все жители острова являются членами языческого кельтского культа, одним из ритуалов является выпечка ячменного хлеба в форме человеческой фигуры, которую пекарь называет «жизнь полей».

В одной из сцен фильма «Нирвана» играет одна из адаптаций песни «John Barleycorn»; под её звуки Джими бросает всё и устремляется в неизвестность, чтобы через страдание и смерть выполнить своё предназначение.

Ссылки

• «Two versions of John Barleycorn» and an accompanying MIDI
• John Barleycorn (Must Die) — Nirvana Film OST  (недоступная ссылка с 13-05-2013 [4236 дней])