Павловская сессия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Это старая версия этой страницы, сохранённая V for Vendetta (обсуждение | вклад) в 18:01, 1 февраля 2021 (Хоть немного разобраться с хронологией и с последовательностью изложения. Т. к. путаница большая). Она может серьёзно отличаться от текущей версии.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Павловская сессия
Названо в честь Иван Петрович Павлов
Государство
Местонахождение
Дата начала 28 июня 1950
Дата окончания 4 июля 1950
Место действия Москва

Павловская сессия — совместная сессия Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР, проходившая в Москве с 28 июня по 4 июля 1950 года[1][2], а также объединенное заседание расширенного президиума Академии медицинских наук СССР и Пленума правления Всесоюзного общества невропатологов и психиатров, проходившее с 11 по 15 октября 1951 года[3]. Сессии были организованы с целью борьбы с влиянием Запада на советскую физиологию и психиатрию. В ходе сессий группа советских физиологов (К. М. Быков, А. Г. Иванов-Смоленский, Э. Ш. Айрапетьянц, И. П. Разенков и Э. А. Асратян) обрушилась с критикой на преследуемую группу ученых (Л. А. Орбели, А. Д. Сперанский, И. С. Бериташвили, П. К. Анохин, Л. С. Штерн[4]), которых они обвинили в отклонении от учения И. П. Павлова[5][6]. Результатом сессий явилось то, что советская физиология оказалась изолированной от международного научного сообщества[7][8][9][10], замедлилось развитие генетики, физиологии, психологии, психиатрии[4].

События, предшествовавшие сессии

Павловские сессии явились одним из звеньев политики Сталина в области науки, имевшей целью установление идеологического контроля над научными исследованиями. Частью этой политики было преследование отдельных ученых за приверженность «буржуазным» и «идеалистическим» направлениям. Павловские сессии продолжили дело Августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года в области физиологии. Объектами преследования стали видные физиологи, якобы отклонившиеся от учения Павлова: Леон Орбели, Анохин, Сперанский, Бериташвили, а также Лина Соломоновна Штерн, академик АН СССР, основоположница учения о гематоэнцефалическом барьере, арестованная к этому моменту как член антифашистского еврейского комитета[4].

Орбели не присутствовал на Августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года, но доложил учёному совету Институтa эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности АМН СССР об итогах этой сессии, в частности об обвинениях против него самого. Учёный совет одобрил результаты сессии и постановил уволить сотрудников института, повинных в проведении «исследований формально-генетического характера», и исключить из планов института работы, «имеющие отношение к лженаучному течению менделизма-морганизма». Вопрос о верности павловскому учению не обсуждался. В 1948 году, рискуя всем, Орбели отказался поддержать Лысенко, и сразу же после этого начались нападки на Орбели и возглавлявшийся им Институт эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности АМН СССР[10]. В июне 1948 года деятельность этого института получила высокую положительную оценку Академии медицинских наук[10]. Но после сессии ВАСХНИЛ, ознаменовавшейся победой лысенковщины, в сентябре того же года АМН направила в указанный институт комиссию, представившую докладную записку, содержание которой понятно из её названия: «О некоторых вейсманистско-морганистских извращениях и о состоянии развития учения И. П. Павлова в Институте эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности АМН СССР»[10]. В качестве меры по возвращению в русло павловского учения комиссия выдвинула требование активно изучать наследование условных рефлексов. Орбели неосторожно возразил этому требованию на состоявшемся 16—17 октября общем собрании институтов Ленинградского объединения АМН СССР: «Представьте, что все условные рефлексы, которые в течение нашей жизни вырабатываются, будут передаваться по наследству, — какие потребуются мозги для того, чтобы из поколения в поколение накапливать все условные рефлексы и наследственно передавать их дальше»[9]. За это выступление в 1948 году его сместили с должностей академика-секретаря Биологического отделения АН и заведующего физиологической лабораторией в Институте имени Лесгафта.

28 сентября 1949 года, накануне 100-летия со дня рождения И. П. Павлова, Юрий Жданов сообщил Сталину о «серьёзном неблагополучии» в развитии павловского учения. Виновными он назвал Л. А. Орбели, И. С. Бериташвили и арестованную Л. С. Штерн. Сталин прокомментировал это сообщение следующим образом: «По-моему, наибольший вред нанес учению академика Павлова академик Орбели… Чем скорее будет разоблачен Орбели и чем основательней будет ликвидирована его монополия, тем лучше. Беритов и Штерн не так опасны, так как они выступают против Павлова открыто и тем облегчают расправу науки с этими кустарями от науки … Теперь кое-что о тактике борьбы с противниками теории академика Павлова. Нужно сначала собрать втихомолку сторонников академика Павлова, организовать их, распределить роли и только после этого собрать совещание физиологов… где нужно будет дать противникам генеральный бой. Без этого можно провалить дело. Помните: противника нужно бить наверняка с расчетом на полный успех»[11].

Выступления на сессиях

На Павловской сессии 1950 года открывавшее её выступление сделал президент Академии наук СССР С. И. Вавилов[12][1]:9. Вслед за ним выступил вице-президент Академии медицинских наук И. П. Разенков[12][1]:16. Основные доклады были сделаны К. М. Быковым «Развитие идей И. П. Павлова (задачи и перспективы)»[12][1]:22 и А. Г. Ивановым-Смоленским «Пути развития идей И. П. Павлова в области патофизиологии высшей нервной деятельности»[12][1]:77. Содержание данных докладов в основном представляло собой обвинения физиологов, отступающих от «генеральной, единственно правильной научной линии — Павловской физиологии»[12].

На Павловской сессии 1951 года ведущим автором программного[13] центрального доклада[14] «Состояние психиатрии и её задачи в свете учения И. П. Павлова»[3] был психиатр А. В. Снежневский[13][14], которого поддерживали В. М. Банщиков, О. В. Кербиков и И. В. Стрельчук[3].

Очевидцы вспоминали: «Длившееся пять дней упомянутое заседание скорее напоминало суд инквизиции. Основной доклад звучал как обвинительное заключение в адрес видных психиатров — М. О. Гуревича, А. С. Шмарьяна, Р. Я. Голант, В. А. Гиляровского, Г. Е. Сухаревой, Л. Н. Лобовой, М. Я. Серейского, А. Р. Лурия, А. Б. Александровского, Л. Л. Рохлина, Л. М. Розенштейна, В. П. Протопопова и др.»[3]. Подвергшиеся обвинениям каялись, признавали свою вину, отрекались от годами вынашиваемых научных идей как от ереси, обещали исправиться и исповедовать только учение И. П. Павлова в том виде, как его преподносил А. Г. Иванов-Смоленский[3]. Однако в заключительном слове Снежневский заявил, что они «не разоружились и продолжают оставаться на старых антипавловских позициях», тем самым нанося «тяжёлый ущерб советской научной и практической психиатрии»[13]. Вслед за Снежневским вице-президент АМН СССР Н. Н. Жуков-Вережников обвинил их в том, что они «неустанно припадают к грязному источнику американской лженауки»[13].

После сессий

После сессии 1951 года, как отмечают С. Блох и П. Реддауэй, психиатров-«антипавловцев» сместили с важных постов и либо перевели в провинцию, либо отправили на пенсию[15]:29, а волна, сокрушившая разгромленных, вынесла на вершину медицинской иерархии А. В. Снежневского[15]:220.

Директором Института физиологии после сессии стал Усиевич, который при прочтении одного из планов высказался: «Вы опять с симпатической нервной системой, бросьте эти орбелевские штучки!»[6] Симпатическая нервная система и целый ряд других разделов физиологии перестали признаваться по всей стране[6].

На Павловской сессии было объявлено, что вся медицина, педагогика и биология должны опираться на павловское учение[6]. Физиологические теории Павлова о высшей нервной деятельности и регулирующих механизмах включили в психиатрию и возвели в догму[15]:29. На павловском учении о нормальном функционировании нервной системы как результате равновесия между торможением и возбуждением было основано усиленное применение фармакологических средств в советской психиатрии[15]:30, и широкое распространение получил метод лечения сном, при котором, как вспоминал физиолог И. А. Аршавский, «пичкали детей люминалом и превращали их в олигофренов… Барбитураты давали детям с первых недель жизни»[6].

Гонениям подверглось и психологическое направление в психиатрии. Ему инкриминировались псевдонаучность и пропаганда буржуазно-идеалистических воззрений на природу поведения человека, признававших объективную роль внутренних (субъективных, индивидуальных) факторов в детерминации его мотивов. Профессора А. В. Снежневского, возглавившего вскоре после сессии 1951 года НИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, «психологическое направление в психиатрии… не интересовало».[16]:95—96

Президент Независимой психиатрической ассоциации Юрий Савенко отмечает, что сессия ВАСХНИЛ 1948 года и Павловские сессии 1950 и 1951 годов «на несколько десятилетий прервали развитие генетики, физиологии, психологии, психиатрии, принесли огромный экономический ущерб, не говоря уже о судьбах — не только профессиональных — многих лучших людей»[4]. По словам Ю. Савенко и Л. Виноградовой, начиная с печально знаменитых Павловских сессий биологический и, в частности, физиологический редукционизм приобрёл в России характер косвенной формы антипсихиатрии[17].

Возражения на критику Павловской сессии

1953, 1962 годы

Отмечается, что, вопреки распространенному мнению о прекращении исследований в области эволюционной физиологии и другим направлениям под рук. Л. А. Орбели, после Павловской сессии, уже осенью 1950 г. семь лабораторий возглавились его учениками, проблематика исследований не менялась[18]. В 1953 году Л.С. Штерн была восстановлена в звании академика, а в 1954 возглавила отдел физиологии в ИБФАН. В 1955 году П. К. Анохин возглавил кафедру физиологии и Сеченовский физиологический институт, где продолжил свои исследования[19][уточнить].

В 1962 году на Всесоюзном совещании по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности и психологии,[20] были восстановлены в своих утраченных позициях ряд ведущих ученых (П. К. Анохин, И. С. Бериташвили, Н. А. Бернштейн и др.), являвшиеся объектами преследования на Павловских сессиях. На этом всесоюзном совещании говорилось, что во время Павловской сессии «был допущен ряд теоретических ошибок и элементов философской вульгаризации. Сессия, проводившаяся в духе культа личности Сталина, во многом исказила идею научной критики, подменив товарищеский, свободный обмен мнениями наклеиванием порочащих ярлыков и огульным осуждением инакомыслящих». Тем не менее участники совещания пришли к соглашению в том числе и о положительной роли сессии 1950 года, несмотря на имевшие место ошибки и нарушения правил научной критики[21]. В тоже время отмечается, что критика на Павловской сессии была все же более конструктивной, лояльной, уравновешенной, с признанием реальных заслуг критикуемых ученых (в отличие от других подобных сессиях того времени).[22]

В качестве примера положительной роли Павловской сессии приводятся[кем?][когда?] следующие изменения: проведена работа по преодолению оторванности академической науки от вузовской (осуществлена ротация кадров, была расширена социальная база академической науки за счет специалистов из регионов); также началась активная просветительская работа способствующая ликвидации медицинской безграмотности населения.[22] В 1951—1962 гг. происходило развитие государственной сети физиологических институтов, кафедр и лабораторий[19]. Открыт Институт высшей нервной деятельности в Академии наук СССР в Москве, стал выходить “Журнал высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова”[23], были открыты кафедры физиологии ВНД в Москве и Ленинграде, ставшие впоследствии крупными исследовательскими центрами; удвоилось количество сотрудников и лабораторий в учреждениях АН,[24]; началось издание шеститомного Полного собрания сочинений И. П. Павлова (1951), семитомного Полного собрания сочинений Н. Е. Введенского (1951), двухтомное издание Избранных произведений И. М. Сеченова (1952)[уточнить]. Далее[где?] отмечается, что именно после научной сессии начались расширенные контакты с зарубежными учеными отечественных физиологов. В целом подчеркивается, что, как ни парадоксально, исследования в области физиологии после сессии получили мощный импульс, который способствовал последующим успехам в этой области.[24]

В публикации 1963 года выдвигались справедливые обвинения в упрощенном представлении учения Павлова (которое и привело ранее к организации павловской сессии), например, игнорирование понимания условного рефлекса как явления физиологического и вместе с тем психического, например; выражались сомнения в новизне оригинальности взглядов оппонентов, в частности говорилось, что Бернштейн, Гращенков и Анохин "претендуя на новизну своих взглядов забывают о том, что многие явления, получившие новые названия, на самом деле были давно описаны К. Бернаром, И. Павловым и И. Сеченовым"[20][привести цитату? 1416 дней].

1987 год

Анализируя дискуссии советских ученых ХХ века исследователи отмечают, что следует различать "научную составляющую научно-идеологических кампаний и их идеологический фон",[22][привести цитату? 1416 дней] так как за давностью времени негативное отношение к Павловской сессии стало "общим местом" и воспринимается без вникания в вопрос и научного разбора архивных документов.[24] Например, на "круглом столе" (тема "Павловская сессия") состоявшемся в 1987 году в Институте истории естествознания и техники АН СССР, группой психологов, философов, физиологов, историков науки, был проведен критический разбор Павловской сессии с выводами о "неисчислимых бедах" которые она принесла, разбор был проведен без науковедческой оценки вопроса, выдержан в духе «не читал, но осуждаю»,[21] после чего академик отделения физиологии АН П. Г. Костюк заметил, что обсуждение "не должно носить той «выраженной личностной и эмоциональной окраски, которую приобрела дискуссия на “круглом столе”, а должно опираться на “конкретные документы”».[24]

Между тем, сформировавшееся негативное отношение и постоянный акцент на репрессивном режиме сессии, оставляет незамеченным реальные научные ее проблемы: после смерти академика И. П. Павлова в ведущих физиологических учреждениях страны важнейшие положения его наследия стали игнорироваться, или попросту извращаться. Не переиздавались его труды и стенограммы знаменитых “павловских сред”, материальные средства в институтах распределялись так, что они шли на развитие взглядов Л.А. Орбели, а не на разработку учения И.П. Павлова, в научных журналах в первую очередь печатали статьи его (Орбели) “школы”, были даже попытки ревизии или принижения учения И. П. Павлова.[25][нет в источнике][23][привести цитату? 1416 дней]

А.Г. Иванов-Смоленский, утверждл, что беда физиологов и психологов, работающих “субъективным методом”, методом опроса испытуемых, заключается "не в том, что они изучают словесную реакцию, а в том, что они изучают только словесную реакцию".[23]

Использование “субъективного метода” в исследованиях представляли так, будто это обогащение учения И.П. Павлова, что способствовало распространению вредных взглядов о психических процессах, об их якобы непознаваемости, спонтанности, о свободе воли и божественной сущности.[23][привести цитату? 1416 дней]

1988 год

Попытка позитивно оценить Павловскую научную сессию была осуществлена в 1988 году в книге "Физиологические науки в СССР. Становление. Развитие. Перспективы" отделением физиологии АН СССР.[19][21] Однако реакция на нее частично повторила репрессивное действие, только теперь уже наоборот, возмущенные особым мнением ученых, защищавших Павловскую научную сессию, их оппоненты (Н. А. Григорьян и М. Г. Ярошевский) прибегли к административному ресурсу антисоветизма - свою критику они опубликовали в идеологическом журнале «Коммунист», а не в научном физиологическом журнале.[21]

В целом, авторы работы только попытались объективно проанализировать произошедшее, отмечалось в частности, что "нельзя говорить лишь о негативном влиянии" научной сессии и принятых на ней постановлений. Анализ материалов сессии позволил авторам сделать выводы о научно обоснованной оценке достижений отечественной физиологии в докладах участников сессии, там же подчеркивалась необходимость укрепления связей теоретических исследований и задачами практики здравоохранения, педагогики, физического воспитания, животноводства. Далее авторы, подводя итог, отмечают, что научная сессия Павлова сыграла значительную роль в последовавшем развитии государственной сети физиологических институтов, лабораторий и кафедр. (Бехтерева, 1988; С. 163).[19]

Литература

См. также

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 Scientific Session on the Physiological Teachings of Academician Ivan P. Pavlov. — The Minerva Group, Inc., 2001. — 176 p. — ISBN 0898754720.
  2. ↑ Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова: Стеногр. отчет. М., 1950.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 Муратова И.Д. История развития психиатрической службы на Севере. Арханшельская областная клиническая психиатрическая больница. Дата обращения: 13 октября 2010. Архивировано из оригинала 24 августа 2013 года.
  4. ↑ 1 2 3 4 Савенко Ю. 60-летие Павловской сессии 1951 г // Независимый психиатрический журнал. — 2011. — № 3.
  5. ↑ Программа радио «Арсенал» «Было — не было»
  6. ↑ 1 2 3 4 5 Аршавский И.А. О сессии «двух Академий» // Репрессированная наука. Выпуск 2. — СПб.: Наука, 1994. — С. 239—242.
  7. ↑ Windholz G (1997) 1950 Joint Scientific Session: Pavlovians as the accusers and the accused. J Hist Behav Sci 33: 61-81.
  8. ↑ Brushlinsky A (1997) The «Pavlovian» session of the two academies. European Psychologist 2: 102—105 Special issue: 100 Years After Ivan P. Pavlov’s The Work of the Digestive Glands.
  9. ↑ 1 2 Миронин С. Тайны павловской сессии.
  10. ↑ 1 2 3 4 Ярошевский М.Г. Сталинизм и судьбы советской науки // Репрессированная наука. — Л.: Наука, 1991. — С. 6—33.
  11. ↑ Сталин И.В. Письмо Ю.А. Жданову 6 октября 1949 года // Полное собрание сочинений / Составители тома: М.Н. Грачев, А.Е. Кирюнин, Р.И. Косолапов, Ю.А. Никифоров, С.Ю. Рыченков. — 2005. — Т. 18.
  12. ↑ 1 2 3 4 5 Шноль С.Э. Глава. Павловская сессия. Иван Петрович Павлов // Гении и злодеи российской науки. — М.: Крон-Пресс, 1997. — 464 с.
  13. ↑ 1 2 3 4 Савенко Ю.С. Михаил Осипович (Иосифович) Гуревич, 1878—1953 // Независимый психиатрический журнал[англ.] : журнал. — 2009. — № 3. — С. 7—8. Архивировано 25 апреля 2012 года.
  14. ↑ 1 2 Андрей Владимирович Снежневский — 100-летний юбилей // Независимый психиатрический журнал[англ.] : журнал. — 2004. — № 1.
  15. ↑ 1 2 3 4 Блох С., Реддауэй П. Диагноз: инакомыслие. Как советские психиатры лечат от политического инакомыслия. — Лондон: Overseas Publications Interchange, 1981. — С. 29, 220. — 418 с. — ISBN 0903868334.
  16. ↑ Коротенко А.И., Аликина Н.В. Советская психиатрия: Заблуждения и умысел. — Киев: Сфера, 2002. — 329 с. — ISBN 9667841367.
  17. ↑ Савенко Ю., Виноградова Л. Латентные формы антипсихиатрии как главная опасность // Независимый психиатрический журнал. — 2005. — № 4.
  18. ↑ И. П. Павлов: pro et contra: Личность и творчество И. П. Павлова в оценке современников и историков науки (к 150-летию со дня рождения): Антология / Сост.: Ю. П. Голиков, К. А. Ланге. - СПб. : Изд-во Рус. христиан. гуманитар. ин-та, 1999. - 800 с. С. 639-645
  19. ↑ 1 2 3 4 Физиологические науки в СССР: становление, развитие, перспективы / Н. А. Агаджанян, Ю. П. Голиков, Т. И. Грекова и др.; Редкол.: Н. П. Бехтерева (отв. ред.) и др.; Предисл. Н. П. Бехтеревой; АН СССР, Отд-ние физиологии]. - Л.: Наука: Ленингр. отд-ние, 1988. - 479 с. [1]
  20. ↑ 1 2 Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии: Материалы совещания / Акад. наук СССР. Ин-т философии ; Ред. комис.: акад. П. Н. Федосеев (пред.) и др.. - Москва : Изд-во Акад. наук СССР, 1963. - 771 с. [2]
  21. ↑ 1 2 3 4 Петрюк П. Т., Петрюк А. П. Некоторые рассуждения о 65-летии Павловской сессии // Вестник Ассоциации психиатров Украины. — 2016. — № 1–2. — С. 129–137. [3]
  22. ↑ 1 2 3 Дискуссии советских ученых середины ХХ века: центр - регион / Касьян А.А., Демичева Т.Н., Куревина С.В., Логунова Т.В., Петрова Н.Е. // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2009. № 5. С. 305-311. [4] С. 307
  23. ↑ 1 2 3 4 Белов А.В. "Ю.А. Жданов: в защиту материалистического учения И.П. Павлова" // Научная мысль Кавказа. 2010. № 3 (63). С. 5-13. [5]
  24. ↑ 1 2 3 4 И. П. Павлов: pro et contra: Личность и творчество И. П. Павлова в оценке современников и историков науки (к 150-летию со дня рождения): Антология / Сост.: Ю. П. Голиков, К. А. Ланге. - СПб. : Изд-во Рус. христиан. гуманитар. ин-та, 1999. - 800 с. С. 639
  25. ↑ Физиологическое учение академика И. П. Павлова в психиатрии и невропатологии: Материалы стеногр. отчета Объедин. заседания расшир. Президиума АМН СССР и пленума Правл. Всесоюз. о-ва невропатологов и психиатров 11-15 окт. 1951 г. / Ред. коллегия: В. М. Банщиков и др.; Акад. мед. наук СССР. Всесоюз. о-во невропатологов и психиатров. - Москва: Медгиз, 1952. - 476 с. [6]
Источник — https://ru.wikipedia.org/ruwiki/w/index.php?title=Павловская_сессия&oldid=112111142