Plenitudo potestatis

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Это старая версия этой страницы, сохранённая KrBot (обсуждение | вклад) в 20:47, 16 мая 2022 (подстановка даты в шаблон:В планах). Она может серьёзно отличаться от текущей версии.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Отпатрулированная версия этой страницы, проверенная 16 мая 2022, была основана на этой версии.

Plenitudo potestatis (лат. «полнота власти») — доктрина в католицизме и термин римского канонического права, означающий полноту власти папы римского. При своём первом появлении в V веке и в раннем Средневековье термин использовался для описания делегированной власти папских легатов, а не власти самого папы. Начиная с конца XII века данная концепция обозначает притязания папства на главенство не только в Христианской церкви, но и над народами. К середине XIII века на основе идеи «plenitudo potestatis» сложилась иерократическая[англ.] политическая концепция, обосновывающая притязания папы на полноту духовной и мирской власти.

Развитие идеи «plenitudo potestatis»

От папы Льва I до Грациана

Впервые выражение plenitudo potestatis появилось в письме папы Льва I (440—461) к епископу Анастасию Фессалоникийскому[болг.]. В своём послании понтифик упрекал епископа за излишнюю суровость и напоминал, что тот, обладая делегированными полномочиями (vices) как папский легат, имеет лишь частичную ответственность (in partem sollicitudinis), но не полноту власти (not in plenitudinem potestatis)[1]. Как отмечает американский историк Роберт Бенсон[нем.], высказывание Льва имело не юридический, а богословский смысл (1Кор. 10:26, Пс. 23:1 и др.). Таким образом, изначально термин plenitudo potestatis употреблялся в контексте различения с делегированной властью pars sollicitudinis[2]. Послание Льва к Анастасию в Средние века включалось в сборники папских документов и было известно канонистам. В 833 году выражение появилось в адресованной епископам «Галлии, Европы, Германии и всех провинций» декреталии папы Григория IV (827—844). В документе сомнительной подлинности в связи обвинениями в адрес епископа Ле-Мана Альдрик[англ.] говорится о праве обвиняемого обратиться к Римскому престолу и находиться под его защитой до полного рассмотрения дела. Послание Григория, составленное в сходных с посланием Льва выражениях, значительно смещало акценты понятий, поскольку там, где у Льва говорилось о делегировании персональной власти, у Григория безлично говорилось о «Римской церкви» и «прочих церквях». С другой стороны, суд над епископом с начала V века относился к «maiores causae» и потому к ведению понтифика, то есть само по себе использование Григорием новой формулировки не привело к возникновению изменения в праве[3]. Декреталия Григория IV послужила образцом для включённого в собрание Лже-Исидора добавления к подлинному письму папы Вигилия (537—555), в котором разъяснялись понятия plenitudo potestatis и pars sollicitudinis. Согласно Псевдо-Вигилию, из факта, что никто не может отрицать первенство папы римского, легко выводилась производная природа авторитета поместных церквей. Все обращения епископов по важным поводам и касающиеся высших иерархов должны рассматриваться в Риме, и по ним Святой Престол обладает «полнотой власти»[4].

В ходе реформаторского движения середины XI века канонисты обратились к классическим определениям «plenitudo potestatis». Термин появился в трудах Ансельмо ди Лукка, Деусдедита и Боницо Сутрийского[англ.], однако в то время не получил самостоятельного значения[5]. В получившем широкое распространение каноническом сборнике «74 титулов» первые два раздела были посвящены первенству папы и обсуждению plenitudo potestatis на основе текстов Григория IV и Псевдо-Вигилия. Сборник использовался в полемике времён понтификата Григория VII (1073—1085). Хотя папа сам и не употреблял выражения plenitudo potestatis, но знал о pars sollicitudinis и послании Льва I. Также понятия были известны сторонникам его реформ Бернольду Констанцскому[англ.] и Аттону Миланскому, игнорировавшим различия в трактовке понятий у Льва I и последующей традиции. К концу XI века о первоначальным смысле выражения plenitudo potestatis вспоминали редко. Показательным исключением стал случай, когда низложенный и отлучённый архиепископ Реймса Манассия[англ.] ссылаясь на послание Льва доказывал, что папский легат Гуго де Ди превысил свои полномочия[6]. Позднее, заняв пост архиепископа Лиона, Гуго сам прибег в основанной на письме Льва аргументации, когда Иво Шартрский не заручился его разрешением для посвящения в епископы Орлеана. По мнению Гуго, такое согласование требовалось в силу его достоинства легата, и в обоснование он приводил пример из того же длинного письма папы Льва к Анастасию, из которого следовало, что для посвящения епископов необходимо согласие митрополита, действующего в рамках своих викарных полномочий. В свою очередь Иво, также знакомый с данным текстом, доказывал, что полномочия легата являются персональными, а не вытекающими из их должности, и могут быть в отдельных случаях больше или меньше; не зная точных границ полномочий Гуго, Иво не мог знать, требовалось ли ему разрешение или нет. В своём собственном труде по каноническому праву «Decretum» (1094) Иво писал, что викарии Римского престола не могут обладать полнотой апостольской власти, и многие прелаты были согласны с ним[7]. Боницо Сутрийский связывал права pars sollicitudinis иерархов с паллием, право ношения получали от папы лишь избранные из них[8].

Окончательно оба выражения вошли в юридический язык католических правоведов после появления терминов в «Декретах» Грациана. Итальянский правовед привёл два толкования понятия plenitudo potestatis, причём оба не в связи с понтификальной властью: как полноту власти епископа в пределах своей юрисдикции, и в связи с полномочиями митрополитов в отношении клириков своих суффраганов. По второму вопросу Грациан написал, фактически, небольшой трактат, в котором утверждал, что архиепископ, обладаю полнотой власти в своих провинциях, может произвольно осуждать или миловать клириков. Таким образом, отношения полномочий между архиепископом и его подчинёнными епископами также описывались как plenitudo potestatis и pars sollicitudinis[9].

От Иннокентия III до Иннокентия IV

К 1200 году, приобретя широкое распространение среди декретистов[англ.], термин plenitudo potestatis ещё не имел той связи с идеей абсолютной власти, которую приобрёл впоследствии. Встречались и другие выражения со сходным смыслом (plena potestas, plena auctoritas, plenaria potestas, plena et libera administrate), применяемые к высшим церковным иерархам и, прежде всего, к папе и его представителям. В связи с «полнотой власти» епископов существовала дискуссия о том, получают ли они свою власть сразу после избрания или после утверждения — ситуация, не возникающая в случае папы, приобретающего свои полномочия немедленно после избрания[10]. Канонисты вкладывали в понятие plenitudo potestatis два различных смысла. С одной стороны, термин обозначал власть, возлагаемую в любом сообществе на его главу посредством акта избрания; согласно Угуцию, такие полномочия имели папа и Император Священной Римской Империи. С другой стороны, в узком смысле он обозначал отношение Римской церкви по отношению ко всем прочим церквям. Согласно «Декретам», второе понимание не предполагало, что папская plenitudo potestatis радикально отличается от власти епископов, имелось лишь в виду, что полномочия понтифика не ограничены географически. Угуций полагал, что plenitudo potestatis папы позволяет понтифику осуществлять над всеми церквями такую же власть, какой каждый епископ обладает в своём диоцезе[11].

К середине XIII века сложилось представление о plena potestas как о полной в своей области, но производной от более высшей, власти епископов, и неограниченной plenitudo potestatis папы. В письмах Иннокентия III (1198—1215) высказывалась также не только идея о возможности вмешательства в дела всех церквей, но и о положении папы как источника авторитета в них. Более того, согласно Иннокентия III, папская plenitudo potestatis ставит понтифика не только выше любого из иерархов церкви, но и выше закона (supra ius). Ещё дальше пошёл Иннокентий IV (1243—1254), полагавший, что полнота его власти распространяется не только на христиан, но и на язычников[12].

Дискуссия о границах папской власти

Примечания

  1. ↑ Benson, 1967, p. 198.
  2. ↑ Benson, 1967, p. 199.
  3. ↑ Benson, 1967, pp. 201—202.
  4. ↑ Benson, 1967, pp. 202—203.
  5. ↑ Benson, 1967, pp. 203—204.
  6. ↑ Benson, 1967, pp. 205—206.
  7. ↑ Benson, 1967, pp. 206—208.
  8. ↑ Benson, 1967, pp. 209—210.
  9. ↑ Benson, 1967, pp. 214—217.
  10. ↑ Tierney, 1955, pp. 143—144.
  11. ↑ Tierney, 1955, pp. 145—146.
  12. ↑ Tierney, 1955, pp. 146—147.

Литература

  • Benson R. L. Plenitudo potestatis: Evolution of a formula from Gregory IV to Gratian // Studia Gratiana. — 1967. — Vol. 14. — P. 193—217.
  • McCready W. D. Papal Plenitudo Potestatis and the Source of Temporal Authority in Late Medieval Papal Hierocratic Theory // Speculum. — 1973. — Vol. 48, № 4. — P. 654—674. — JSTOR 2856222.
  • Tierney B. Foundations of the Conciliar Theory. — Cambridge University Press, 1955. — 280 p.
  • Watt J. A. The Theory of Papal Monarchy in the Thirteenth Century: The Contribution of thу Сфтщтшыеы // Traditio. — 1973. — Vol. 20. — P. 179—317. — JSTOR 27830772.
Источник — https://ru.wikipedia.org/ruwiki/w/index.php?title=Plenitudo_potestatis&oldid=122363006