Дело Верещагина и Мешкова
Дело Верещагина и Мешкова — судебный процесс во время Отечественной войны 1812 года над сыном купца второй гильдии Верещагиным Михаилом Николаевичем и губернским секретарем Мешковым Петром Алексеевичем. Обвинялись они в том, что Верещагин сочинил якобы от имени Французского Императора Наполеона оскорбительные речи к князьям Рейнского Союза и письма к Королю Прусскому в Дрездене, наполненных на счет Российской империи дерзкими словами, а губернский секретарь Мешков в переписи этой речи для себя.
Содержание речи и писем
Венценосные друзья Франции ! Дела в Европе взяли другой оборот: повелеваю как глава Рейнского Союза, для пользы общей, удвоить свои ополчения, приведи их в готовность пожинать лавры под моим начальством на поле чести. Вам обьявляю мои намерения : желаю восстановления Польши, хочу исторгнуть ее из неполитического бытия на степень могущественного Королевства: хочу наказать варваров, презирающих мою дружбу. Уже берега Вислы и Прегеля покрыты орлами Франции. Мои народы, мои союзники, мои друзья думают со мною одинаково; я хочу и поражу древних тиранов Европы. Вы знаете я держал своё слово, и теперь говорю : прежде шести месяцев две северные столицы Европы будут видеть в стенах своих победителей света.
Второе письмо было адресовано Королю Прусскому:
Ваше Величество! Краткость времени не позволяла мне известить вас о последовавшем занятии Ваших областей. Я для соблюдения порядка, определил в них моего принца. Будьте уверены, Ваше Величество, в моих к Вам искренних чувствованиях дружбы. Очень радуюсь, что Вы как Курфирст Бранденбургский, заглаживаете недостоqный Ваш союз с потомками Чингисхана желанием присоединиться к огромной массе Рейнской Монархии. Обо всем мой Статс-Секретарь пространно объявить вам мою волю и желание, которое, надеюсь, вы вещим рвением исполните. Дела моих ополчении зовут меня теперь в мои воинский стан.
После того как эти сочинения были обнаружены полицией в списках у некоторых жителей Москвы,по указанию Военного Губернатора, управляющего гражданской частью в Москве и ее Губернии, генерала от инфантерии и обер-камергера графа Ростопчина, были приняты меры по отысканию автора этих сочинений. После задержания Верещагина граф приказал произвести расследование.
Версия доктора исторических наук Земцова
18 июня 1812 г. в восьмом часу вечера из кофейни турка с русским именем Фёдор Андреев, вышли трое: 22-летний купеческий сын Михайло Верещагин, 32-летний отставной чиновник Пётр Мешков и можайский мещанин Андрей Власов, не сыгравшей, впрочем, заметной роли в дальнейшем. В кофейне все трое обсуждали письмо Наполеона к прусскому королю и речь, произнесённую им же перед князьями Рейнского союза в Дрездене. Мешков пригласил попутчиков к себе домой и угостил пуншем, после чего Верещагин достал из кармана (то ли серую, в четверть листа, то ли синюю в половину листа) бумагу. Мешков тут же её переписал, спросив, откуда эта речь Наполеона. Верещагин ответил, что перевёл её из гамбургской газеты "Journal de departament des bouhes de l"Elibe oder Staas-und-Gelehne-Zeitung des Hamburger unpartheischen Correspondenten" в почтамте, которую ему дал почитать сын почт-директора Ключарёва, (прим.: почт-директора московский генерал-губернатор Ростопчин причислял к врагам Отечества). Вскоре после ухода гостей к Мешкову зашёл хозяин квартиры Савва Васильевич Смирнов, который, в свою очередь, сделал копию текста для себя, после чего списки текста пошли гулять по Москве. Благодаря ретивости квартального надзирателя А.П. Спиридонова, получившего в качестве награды золотые часы, Верещагин был арестован и 26 июня Егор Александрович Дурасов, провёл первый допрос. Выяснив, что в деле замешан почт-директор Фёдор Петрович Ключарёв (из обер-офицерских детей, начал службу копиистом в конторе Берг-коллегии, с 1801 года-московский почт-директор, действительный статский советник. Масон, дружил с профессором Московского университета И.Г. Шварцем и с Н.И. Новиковым. С 1781 г.-мастер стула в ложе "Святого Моисея", с 1782 г.- один из пяти членов директории восьмой провинции (то есть России). Был близок с М.М. Сперанским, общался с Н.М. Карамзиным и И.И. Дмитриевым, дружил с А.Б. Болотовым). Ростопчин донёс императору и кабинету министров о деле Верещагина, акцентировав внимание на Ключарёве. 15 июля общее присутствие московского магистрата совместно с надворным судом пришло к мнению сослать Верещагина на каторгу в Нерчинск, а секретаря Мешкова, лишив дворянства отослать в военную службу. 20 июля (подписано было 25 июля) это мнение было подтверждено определением 1-го департамента московской палаты уголовного суда, но с важной поправкой, что Верещагина следовало бы казнить смертью, но учитывая указ 1754 года наказать кнутом, но учитывая, что он купеческий сын - отослать на каторгу в Нерчинск. Ростопчин 1 августа перенёс дело в Сенат, который 19 августа дал своё определение: бить кнутом 25 раз и подвергнуть ссылке на каторгу в Нерчинск. 10 августа, получив известие об оставлении войсками Смоленска, Ростопчин приказал арестовать Ключарёва и выслать его из Москвы.
Версия академика Тарле
Купеческий сын Верещагин (так обыкновенно излагается дело) «перевел на русский язык два газетных сообщения о Наполеоне, а именно: письмо Наполеона к прусскому королю и речь Наполеона к князьям Рейнского союза в Дрездене». На самом деле Наполеон и письма такого к королю не писал и с речью к князьям Рейнского союза не обращался. Да и не мог говорить такой вздор (в Дрездене!) и не мог писать какой-то нелепый набор фраз прусскому королю («вам объявляю мои намерения, желаю восстановления колонии, хочу исторгнуть из политического ее (!) бытия» и т. д.). Ведь эти две странные, курьезно безграмотные «прокламации» никогда ничего общего с Наполеоном не имели, а сочинены (как Верещагин в конце концов и признал) самим Верещагиным. Мы знаем, что он не только сообщил эти свои произведения товарищу своему Мешкову, но, по-видимому, размножил их и разослал.
Таким образом, должно признать, что это было либо поступком умственно ненормального человека, либо преступным по замыслу, хотя и вполне бессмысленным по выполнению действием.
В архивных делах я нашел и полную (рукописную) копию этих документов и вместе с тем любопытное указание на то, что списки с этого «перевода» Верещагина попадали и в провинцию. «4 июля 1812 г., — доносит 15 июля саратовский прокурор министру юстиции, — в Саратове появились списки будто с письма французского императора князьям Рейнского союза, в котором, между прочим, сказано, что он обещается через шесть месяцев быть в двух северных столицах». Следствие обнаружило, что «сей пасквильный список» получен 2 июля из Москвы саратовским купцом Архипом Свиридовым от его сына, служившего в Москве приказчиком у купцов Быковских, торгующих бумажным товаром. Этих списков было несколько: «все те списки, у кого таковые были, полицией тотчас отобраны и воспрещено иметь оные». Но так как вслед за тем в «Московских ведомостях» было опубликовано об аресте Верещагина и Мешкова, то эта статья газеты и объявлена всем жителям столицы [16]. Верещагин и Мешков были арестованы и сидели в Москве в тюремном замке.
Итоги расследования
Около 10 часов утра 2 сентября 1812 года, возле дворца Ф.В. Ростопчина на Лубянке (ныне ул. Б. Лубянка, 14), Верещагин был брошен на растерзание толпы московского простонародья. Выйдя на крыльцо, Ростопчин спустился во двор, заполненным народом. Двое драгун сопровождали Верещагина (и ещё одного человека). Ростопчин схватил Верещагина за руку и закричал народу:
"Вот изменник! От него погибает Москва". Несчастный Верещагин успел сказать:"Грех Вашему сиятельству будет", как Растопчин махнул рукой и закричал:"Руби""
— В.Н. Земцов "Михаил Верещагин. Житие "несвятого" мученика. Сборник материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года.Том 9. Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография.Труды Государственного исторического музея Выпуск 183. Москва. 2010 год. С.189
Под крики и улюлюканье толпа потащила тело Верещагина по Кузнецкому мосту, затем повернула на Петровку, свернула в Столешников переулок и выплеснулась на Тверскую. Ростопчин покинул Москву 2 сентября 1812 года.
Версии захоронения Верещагина
- труп Верещагина долго находился на Тверской улице
- тело было захоронено французами
- Верещагин был захоронен близ церкви Воскресенья Словущего на Успенском Вражке (Брюсов пер., 15/2)
- Церковь Софии Премудрости Божией у Пушечного двора на Лубянке (Пушечная ул., 15)[1]
Послевоенные итоги
22 августа 1816 года Ф.П. Ключарёв был произведён в тайные советники. Он был сослан Ростопчиным с супругой под Воронеж (министр внутренних дел О.П. Козодаев и министр полиции А.Д. Балашов были поражены самоуправством Ростопчина, отправившего в ссылку чиновника с генеральским званием) Жалованье с 1812 года ему было возвразено, а дело закрыто. Умер 1822 году, оставив после себя большие долги. Несмотря на смерть Верещагина, дело в отношении его и Мешкова долго не было закрыто. 24 февраля 1813 г. шестой департамент Сената приговорил Верещагина к ударами кнутом и каторге. В 1814 году на рапорте о Мешкове Александр 1-й собственноручно написал: "Мешкова простить". Указ Сената по этому рапорту состоялся только 31 мая 1816 года, а дело было закрыто 25 ноября 1816 года. Во время посещения Москвы Александром 1-м в 1816 г., государь пригласил Николая Гавриловича Верещагина к себе и беседовал с ним. На следующий день Император послал Верещагину бриллиантовый перстень и приказал выдать ему 20 000 рублей.
Из письма Александра 1-го, определявшим мнение к недавним действиям Ростопчина:
Я был бы вполне доволен вашим образом действий при этих весьма затруднительных обстоятельствах, если бы не дело Верещагина, или, лучше сказать, не окончание этого дела. Я слишком правдив, чтобы говорить с вами иначе, как с полной откоровенностью. Его казнь была не нужна, в особенности её не следовало производить подобным образом. Повесить или расстрелять было бы лучше
— В.Н. Земцов "Михаил Верещагин. Житие "несвятого" мученика. Сборник материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года.Том 9. Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография.Труды Государственного исторического музея Выпуск 183. Москва. 2010 год. С.193
По свидетельству П.А. Вяземского о Ростопчине:
"...смерть Верещагина осталась тёмным пятномв памяти его; но она не легла неизгладимым и неискупным грехом на совести его. Ни в письмах его, ни, сколько мне известно, в самых потаённых разговорах его с приближёнными ему людьми...нигде не отозвалась трагическая нота, которая звучала бы угрызением совести и раскаяния
— Вяземский П.А. Характеристические заметки и воспоминания о графе Ростопчине//РА 1877. Кн.2.Вып.4.Стрр.75. Цитируется по:В.Н. Земцов "Михаил Верещагин. Житие "несвятого" мученика. Сборник материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года.Том 9. Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография.Труды Государственного исторического музея Выпуск 183. Москва. 2010 год. С.162-206
Примечания
- ↑ В.Н. Земцов "Михаил Верещагин. Житие "несвятого" мученика. Сборник материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года.Том 9. Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография.Труды Государственного исторического музея Выпуск 183. Москва. 2010 год. С.198-199
Источники
- Дѣло о Верещагинѣ и Мѣшковѣ: с разбором извѣстій и дополненіями о казни …
- В.Н. Земцов "Михаил Верещагин. Житие "несвятого" мученика. Сборник материалов к 200-летию Отечественной войны 1812 года.Том 9. Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография.Труды Государственного исторического музея Выпуск 183. Москва. 2010 год. С.162-206
- Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при ..., Книги 4
- Отечественныя записки, Том 171,
- Поминки по Бородинской битвѣ и воспоминанія о 1812 годѣ
- Русь и русские в 1812 году: Книга для чтения всех возрастов. От Немана до Москвы
- Исторія Отечественной войны 1812 года: по достовѣрным источникам, Том 2