Битва при Думлупынаре

Битва при Думлупынаре
Основной конфликт: Вторая греко-турецкая война
Дата	26—30 августа 1922 года
Место	западная Турция
Итог	решающая победа турок
Противники
Королевство Греция Великое национальное собрание Турции
Командующие
Георгиос Хадзианестис (смещён 24 августа) Мустафа Кемаль-паша Февзи Чакмак
Силы сторон
130,000 в 12 пехотных и 1 кавалерийской дивизии 98,670 в 18 пехотных и 5 кавалерийских дивизиях
Медиафайлы на Викискладе

Битва при Думлупынаре (26 — 30 августа 1922 года) — решающее сражение второй греко-турецкой войны.

Предыстория

После сражения под Анкарой августа–сентября 1921 года, где победа была близка, греческая Малоазийская экспедиционная армия генерала А. Папуласа исчерпав все свои материальные ресурсы и не располагая материальными и людскими резервами в порядке отошла назад, за Сакарью, установив линию обороны от Никомидии до Эскишехира и Афьон-Карахисара. Греческий историк Д. Фотиадис пишет: «тактически мы победили, стратегически мы проиграли». Правительство греческих монархистов удвоило подконтрольную ему территорию в Азии, но возможностями для дальнейшего наступления не располагало. Не решив вопрос с греческим населением региона, правительство не решалось эвакуировать армию из Малой Азии. Фронт застыл на год. Новая линия фронта образовывала дугу протяжённостью в 800 км в направлении север-юг по холмистой местности, предположительно удобной для обороны. От Афьон Карахисара и на запад, до Ушака, фронт шёл параллельно одноколейной железной дороге, которая была единственной линией снабжения основных сил греческой армии.

Политический и стратегический тупик

Командование греческой армии отдавало себе отчёт о реальном положении и письмом генерала А. Папуласа от 8/21 сентября информировало правительство, что после девяти лет непрерывных войн требуется завершение похода и политический выход из тупика. Правительство монархистов осознавало угрозу, но позиционируя себя победителем, не могло отступить и прибегло к софизмам. Выступая в парламенте 2/15 октября 1921 года премьер Д. Гунарис заявлял, что Севрский мирный договор присудил нам 16 тыс кв. км, в то время как сейчас мы контролируем 100 тыс кв. км. В первом случае население региона едва достигало 1 млн., во втором 3 млн.

Предложения сократить протяжённость линии фронта

Генерал А. Мазаракис пишет, что было трагической ошибкой, что греческая армия, после отхода от Анкары, заняла позиции пассивной обороны, отказавшись от любой операционной инициативы. Эту политику провозглашали и правительство и СМИ. Но подобная политика давала туркам свободу действий там где они хотели, силами какими они хотели, в каком либо одном месте этого слабого фронта. «Все без исключения военные и политические аналитики считают, что причиной прорыва была недостаточность сил для фронта протяжённостью в 800 км». Даже там, где плотность была большей, между дивизиями существовали незащищённые участки в 15-30 км. Армия продолжала удерживать фронт «колоссальной протяжённости, по отношению к располагаемым силам», что согласно А. Мазаракиса, кроме политических ошибок, стало основной причиной последовавшей катастрофы.

Историки войны задаются вопросом, почему политические и военные лидеры монархистов не видели очевидных истин и приходят к выводу о наличии двух причин:

• Первая причина была политической. Позиционируя себя победителем, правительство монархистов не могло оставить даже Афьон Карахисар и отойти на удобные для обороны позиции в Думлупинаре, как это сделал в 1921 году командующий I первого корпуса А, Кондулис.

Результатом того отхода стала последущая «блестящая победа» I корпуса греческой армии над турками при Думлупинаре (1921).

• Вторая причина была военной. Военное министерство монархистов полагало, что контролируя железную дорогу Афьон Карахисар – Эскишехир, оно создавало тупиковую ситуацию для снабжения кемалистов, но это было ошибочным.

Кемаль оставался в Анкаре, но перевёл основную массу своей армии в Иконио, под командование И. Инёню. То есть на железную дорогу, которая соединяла силы его Южного фронта с портами Мерсин и Атталия, откуда его снабжали номинальные союзники греков, французы и итальянцы.

Финансовый кризис

В то время как кемалисты наращивали свои силы, получая финансовую и военную помощь из Советской России и от номинальных союзников Греции, французов и итальянцев, Греция не располагала финансами для продолжения войны. Пятимесячный тур премьера Д. Гунариса по союзным столицам, был безрезультатным. Лишь Ллойд Джордж высказал вербальные симпатии и поддержку греческих национальных прав, при условии «что греческая армия будет удерживать позиции, которая она занимает сейчас». Д.Фотиадис пишет, что последнее объясняется просто: Оставаясь в Прусе и Киосе, греческая армия являлась «щитом для небольших британских сил, контролировавших Черноморские проливы». Эта услуга британским интересам могла бы отчасти быть аргументом для сохранения протяжённой линии фронта, если бы Греция получила что то взамен. Однако Ллойд Джордж отказал Гунарису в предоставлении государственного займа и предложил ему «пустую корзину»: Гунарису разрешалось получить частный займ на лондонской бирже, что он и попытался сделать. Но в его «корзину» не пал и единный шиллинг.

В апогее советско — турецких отношений. Визит на греческий фронт 31 марта 1922 года, за 4 месяца до перехода турок в наступление. Слева направо: начальник штаба Западного фронта Asım Gündüz, командующий фронтом Исмет Иненю, неизвестный, военный атташе Советской России K.K. Звонарёв, посол Советской России С. И. Аралов, Мустафа Кемаль.

Гунарис запросил штаб Малоазийской армии о состоянии дел, но ответ был неутешительным: турки превосходят греческую армию в числах, в особенности в кавалерии и артиллерии, а теперь и в авиации, благодаря самолётам, которые им предоставили французы и Советская Россия. В январе 1922 года авиация кемалистов получила от французов 20 самолётов Breguet и Spad, а также 10 итальянских самолётов. В тот же период, истощение финансов Греции способствовало износу самолётов греческой авиации и делало её потери невосполнимыми. Греческие самолёты безуспешно гонялись за новыми турецкими самолётами, проигрывая им в скорости.

Греческой армии были необходимы финансы, военные средства, люди, автомобили, орудия. Достаточно сказать, что на всей линии фронта греческая армия располагала всего 40 тяжёлыми орудиями эпохи Балканских и Первой мировой войн. Если этого нельзя было обеспечить, не оставалось ничего другого как эвакуировать армию из Малой Азии. Вояж Гунариса потерпел фиаско, займа он не получил, была потеряна даже моральная поддержка, франко-итальянцы уже официально были союзниками Кемаля, Греции было отказано в праве проводить досмотр судов идущих в турецкие порты. В результате Гунарис подал в отставку 29 апреля 1922 года. Премьером стал Н. Стратос.

Внутренний займ

К 1921 году Малоазийский поход стоил Греции сумму эквивалентную 100 млн долларов США по курсу 1921 года К 1922 году был напечатан большой объём ничем не покрытых банкнот. Не располагая финансами для продолжения войны и без поддержки союзников греческое правительство искало выход из положения. Министр финансов П. Протопападакис был вынужден предложить оригинальный для истории мировых финансов, способ немедленного приобретения денег для казны. Все банкноты в обращении были рассечены. Левая часть продолжала использоваться владельцем банкноты, но сохраняла только половину своего номинального значения. Правая часть, также имевшая половину номинального значения, использовалась для приобретения государственных облигаций. Так 24 марта 1922 года, греческое государство, которое с 1912 года 10 лет находилось постоянно в войнах, получило полтора миллиарда драхм, что дало правительству возможность продолжить войну ещё несколько месяцев.

Автономия Ионии

В создавшемся положении, у греческого населения Ионии созрела идея автономии, следуя послевоенной идеологеме о праве наций на самоуправление, чтобы выйти из дипломатического треугольника Греция-союзники-Кемаль. Идея была поддержана движением «Национальная оборона» отставных офицеров сторонников Венизелоса в Константинополе, которые вышли с этим предложением на командующего армии в Малой Азии, А. Папуласа, и который выразил своё понимание и согласие).. Движение было поддержано митрополитом Смирны Хризостомом и Константинопольским Патриархом Мелетием. Малоазийские греки заявили, что готовы предоставить на первые расходы нового государства четверть своего имущества. Хризостом просил оставить греческую армию на 3 месяца для организации собственных сил самообороны, ожидая также прибытия греческих добровольцев со всего мира, после чего Греция могла эвакуировать свои войска. Однако движение автономии было встречено в штыки правительством в Афинах. В итоге Папулас стал для правительства подозрительным и было принято решение его замены. Не скрывая своих разногласий с правительством, генерал Папулас подал в отставку.

«Командующий катастрофы»

Генерал-лейтенант Георгиос Хадзианестис, командующий Малоазийской армией в период май-август 19922 года.

Вместо А. Папуласа, командующим Малоазийской армии был назначен родственник премьера Н. Стратоса, «неуравновешенный» Г. Хадзианестис, до того командир IV корпуса, расположенного в Восточной Фракии и с 1920 года не принимавшего участия в военных действиях. Оценки как греческих так и иностранных историков относительно нового командующего, его действий или бездействия, как минимум, сводятся к фразе «худшего выбора не могло и быть». Мазаракис пишет, что премьер Н. Стратос не мог не знать о непригодности своего родственика и что, как минимум, странно что Гунарис, который в 1916 году будучи военным министром снял Хадзианестиса с поста комдива V дивизии «за неспособностью», не высказал возражений Более того. Современники и историки свидетельствуют, что как минимум генерал Хадианестис был человеком «неуравновешенным». Маркезинис именует его эксцентричным, своенравным и мелочным. Джордж Хортон, будучи консулом США в Смирне, знал Хадзианестиса лично, и описывает его как красивого, высокого, худощавого и ухоженного офицера, слывшего также «сердцеедом». При этом Хортон также подтверждает, что он был «душевно неуравновешенным». Ллойд Джордж писал что Хадзианестис жил с болезненной иллюзией, что его «ноги были из сахара и настолько хрупкие, что если он будет стоять, они надломятся». David Walder в своей книге «The Chanak affair» доходит до того, что на этом основании ставит под сомнение военные способности Кемаля, который сумел победить греческую армию только тогда, «когда её командующим стал человек который думал что у него стеклянные ноги». Суммируя эти свидетельства, Д. Фотиадис пишет, что их следует рассматривать как гиперболу, «иначе нам придётся признать, что командующим Малозийской армии был полу-сумасшедший». Большее значение Д.Фотиадис придаёт свидетельству генерала А. Мазаракиса, что командующим Малозийской армии стал офицер, «непригодный и в мирное время командовать даже дивизией».

Первые действия Хадзианестиса

Хадзианести прибыл в Смирну 23 мая 1922 года. А. Мазаракис пишет о всеобщем разочаровании офицеров гарнизона. Через три дня после принятия должности, он начал инспекцию фронта, которая затянулась на 15 дней. На тот момент Малозийская армия была разделена на «Северную группу» со штабом в Эскишехире, в которую входил III корпус и «Южную группу», в которую входили I и II корпуса армии. Хадзианестис в своём эгоцентризме нашёл, что эта структура уменьшала его власть и принял решение нарушить её. I Корпус ( I, IV, V и XII дивизии) и II Корпус (II, VII, IX и XIII дивизии) перешли под его непосредственное командование, что ослабляло Южную группу, которая в случае внезапного кризиса должна была координировать действия этих двух корпусов из штаба в Смирне, находившегося в 420 км от фронта. Вернувшись в Смирну он доложил военному министерству в Афинах, что если турецкая армия предпримет наступление она потерпит поражение.

Он также оставил за собой командование IV корпусом во Фракии. Вторым шагом стала его «бредовая идея» занять Константинополь силами двух дивизий, в качестве шантажа союзников и Кемаля. Ещё до отбытия из Афин, правительство и Хадзианестис приняли решение прошантажировать Кемаля и союзников занятием Константинополя. Это казалось им не только возможным, но и единственным шагом, которым оставался им предпринять. Греческие войска стояли всего в 60 км от Константинополя. Если IV греческий корпус в Восточной Фракии будет усилен несколькими частями, занятие Константинополя становилось военной прогулкой Как пишет в своих мемуарах генерал Спиридонос, по прибытию в Малую Азию Хадзианестис был занят исключительно этой идеей. Его не беспокоил выступ греческого фронта в Афьон Карахисаре, сколько беспокоил турецкий выступ на азиатском перешейке Никомидии напротив Константинополя. Окончательные решения о Константинопольской операции были приняты на совете министров в Керацини (Пирей), на борту броненосца « Авероф». На вопрос военного министра, можно ли без последствий перебросить части из Малой Азии во Фракию, Хадзианестис ответил «без никакой опасности». Фотиадис пишет, что ответ становится «непостижимый разумом», когда и всех сил Малоазийской армии не хватало для удержания фронта такой протяжённости. И в момент когда Кемаль собирал все свои силы для будущего наступления, Хадзианестис принял решение перебросить 21 тыс. солдат с малоазийского фронта во Фракию, оголяя и без того не густую линию фронта. Хортон пишет, что только из-за этого его решения «послать цвет армии угрожать Константинополю, в момент когда эти части были крайне необходимы на фронте, Хадзианестис заслуживал отправки в психиатрическое заведение». Планы и действия поддерживаемого правительством Хадзианестиса вынудили подать в отставку ряд штабистов и боевых офицеров.

Однако по прежнему соблюдая дипломатический такт со своими номинальными союзниками, правительство монархистов информировало о своём решении и просило союзников дать указание своим частям не препятствовать занятию города, что было своего рода угрозой.

Шантаж не удался. Союзники объявили 15/28 июля о нерушимости статуса османской столицы и 18/31 июля информировали, что дали указание своим частям остановить любое продвижение греческой армии к Константинополю.

При этом Ллойд Джордж, в своей гневном антитурецком выступлении в Палате Общин 22 июля/4 августа 1922 года обвинял союзников, что в то время как они мешают грекам занять Константинополь и вести войну так, как они считают нужным, турки получают оружие из Европы. Речь Ллойд Джорджа обеспокоила Кемаля, опасавшегося, что Британия может оставить политику нейтралитета и он решился, через год после относительного затишья, предпринять своё наступление.

Решение от турецком наступлении

М. Кемаль и М. Исмет инспектируют военные учения турецкой I армии в Ылгыне 1 апреля 1922 года.

M. Кемаль, назначенный главнокомандующим правительством Великого национального собрания, будучи офицером с военным опытом, не мог недооценить греческую армию, которая непрерывно наступала с 1919 года. Даже отход от Анкары в 1921 году был совершён греческой армией в полном порядке и только после того как были исчерпаны её материальные ресурсы. Несмотря на растущее давление Национального собрания, M. Кемаль медлил и использовал передышку чтобы укрепить свои силы. Одновременно, обеспечив поддержку французов и итальянцев, он предпринимал шаги, с целью обеспечить как минимум нейтралитет англичан. Однако в военном отношении он не был уверен, что его силы готовы к наступлению против греческой армии. Зная что турецкие войска достаточны только для одного крупного наступления, он усилил турецкую I армию Нуреддина-паши, которая была развёрнута против южного фланга греческого выступа у Афьон-Карахисара. В случае наступления предполагалось, что I армия должна была атаковать на север, против греческих позиций к юго-западу от Карахисара, удерживаемых I греческим корпусом. V кавалерийский корпус должен был проникнуть через менее охраняемые греческие позиции в долине Кирка и выйти за греческую линию фронта. II армия должна была атаковать к западу, против греческих позиций к северу от Карахисара.

Первой целью было перезать железнодорожные линии Смирна-Карахисар и Карахисар-Эскишехир, отрезая греческие силы в Карахисаре от Смирны и III греческого корпуса в Эскишехире. Далее, I и II турецкие армии должны были встретиться южнее Кютахьи, замкнув кольцо вокруг греческих сил в Карахисаре.

Но после того как греческая армия легко и с большими потерями для турок отбила у села Шавран на юге локальную атаку двух турецких дивизий, сомнения Кемаля в успехе будущего наступления усилились и он не решался наступать.

Дуглас Дакин и многие греческие историки считают, что именно «бредовая идея» Хадзианестиса и переброска им во Фракию сил для занятия Константинополя, а также речь Ллойд Джорджа в Палате Общин 22 июля/4 августа, которую Кемаль счёл признаком того, что Британия может оставить политику нейтралитета, стали теми факторами, которые способствовали принятию Кемалем решения предпринять наконец своё наступление.

М. Исмет, из своего штаба в Иконио, в своём приказе «готовиться к последней попытке», писал: «враг занятый во Фракии военными приготовлениями». Кемаль, который до того колебался, поскольку знал, что боевой дух его армии оставался низким, счёл что пришёл благоприятный час.

Фронт

Фронт начинался от Киоса на Мрамрном море, шёл к Эскишехиру – Кютахье – Афьон Карахисару и, поворачиваясь на юго-запад, заканчивался в устье реки Меандр. В апреле 1922 года греческая армия была вынуждена удлинить фронт на юге до Сёке, откуда ушли итальянцы.

Протяжённость фронта указывается от 600 км (Спиридонос) до 800 км (К. Канелопулос). Д. Фотиадис отмечает, что второй ближе к истине. Расстояние от штаба армии в Смирне до самого критического участка фронта было 420 км. Центром снабжения I и II греческих корпусов был Ушак, расположенный на железной дороге Смирна - Афьон Карахисар, в 80 км от последнего. Фотиадис пишет, что одного взгляда на карту будет достаточно, чтобы оценить насколько опасным был т.н. «Выступ Афьона», где была сконцентрирована основная масса греческой армии. Её крайний правый фланг, где располагались I и IV дивизии, находился всего в 15 км от железной дороги, являвшейся единственным путём снабжения I и II корпусов.

«Это антистратегическое расположение», пишет Д. Фотиадис, «просто провоцировало неприятеля ударить в это место, с возможностью отрезать и окружить основную массу армии, что собственно и произошло». Кроме стратегической ошибки в расположении армии, у штаба армии в Смирне по сути не было плана на случай турецкого наступления.

Ход сражения

Южный участок

В четыре часа утра 26 августа 1922 года началась полуторачасовая артиллерийская подготовка, после которой турецкая 1-я армия перешла в наступление. Туркам с ходу удалось вклиниться на 15 км в стыке полос обороны 1-й и 4-й греческих дивизий. Турецкий кавалерийский корпус, совершив фланговый манёвр, неожиданно появился на фланге 1-го греческого армейского корпуса Трикуписа, вызвав панику в тылу противника.

Воспользовавшись отсутствием решительного противодействия со стороны греков, турецкие войска к полудню 27 августа прорвали фронт. К исходу второго дня сражения 1-й корпус Трикуписа оказался в полуокружении, а турецкий кавалерийский корпус перерезал железную дорогу Афьонкарахисар — Думлупынар — Ушак, что не дало грекам возможности отходить на запад в её полосе. Греческий главнокомандующий Хадзианестис решил нанести 28 августа контрудар с рубежа Алашехир — Салихли с целью восстановления фронта, однако не сумел организовать его, так как связь со многими подразделениями была уже потеряна. Тем временем турецкий 1-й армейский корпус отбросил на север две греческие дивизии, после чего корпус Трикуписа оказался разделённым на две группы.

28 августа события развивались по той же схеме: турецкие войска продолжали развивать наступление, греки с большими потерями отходили, стремясь избежать окружения. Находившийся в Измире главнокомандующий греческими войсками окончательно потерял управление и не представлял, что происходит.

30 августа турецкие войска в районе города Думлупынар приступили к осуществлению плана Мустафы Кемаль-паши по окружению 1-го армейского корпуса греков силами 4-го и 6-го турецких армейских корпусов. В ходе ожесточённого боя войска Трикуписа были разбиты, и к концу дня вытеснены в горно-лесной район, откуда стали пытаться разрозненными группами пробиться к своим силам.

К утру 31 августа линии фронта как таковой уже не существовало. 2 сентября группа войск во главе с Трикуписом была окружена турецкой пехотой. Осознав бессмысленность дальнейшего сопротивления, Трикупис сдался в плен вместе со 190 офицерами и 4500 солдатами. Уже в плену он узнал от турок о своём назначении главнокомандующим греческими войсками вместо отстранённого Хадзианестиса.

Северный участок

На северном участке фронта турки тоже разбили греков, вынудив их отступать к Бурсе. Бурса была оставлена 9 сентября. 10 сентября туркам сдались около 6500 солдат и офицеров 11-й пехотной дивизии, не сумевшие прорваться в порт Муданья. Главные силы греков отступили в город Бандырма, который был взят турками 16 сентября.

Итоги

В течение одной недели в турецкий плен попало около 26 с половиной тысяч греческих военнослужащих; туркам досталось в качестве трофеев до 200 артиллерийских орудий.

К 6 сентября в Измире собрались почти 10 тысяч деморализованных солдат и офицеров из разбитых частей 1-го и 2-го армейских корпусов Южной группы, а также более 60 тысяч беженцев — греков и армян. Оценив обстановку, новый греческий главнокомандующий Георгиос Полименакос решил не оборонять город, а создать новую оборонительную позицию на перешейке полуострова Чешме западнее Измира, одновременно с этим начав эвакуацию гражданского населения из города. Последние греческие солдаты были эвакуированы с Чешме 17 сентября, а 18-19 сентября завершилась эвакуация остатков Северной группы.

Военная катастрофа вызвала в Греции восстание в вооруженных силах, которое привело к отречению короля.

Источники

• И. Г. Дроговоз «Турецкий марш: Турция в огне сражений», — Минск: «Харвест», 2007. ISBN 978-985-16-2075-9