Иван Купала

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Это старая версия этой страницы, сохранённая 195.218.182.68 (обсуждение) в 14:24, 9 января 2019 (уточнение). Она может серьёзно отличаться от текущей версии.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Эта статья — о славянской обрядности. О церковном праздновании см. Рождество Иоанна Предтечи.
У этого термина существуют и другие значения, см. Иван Купала (значения).
Иван Купала
Генрих Семирадский. Ночь на Ивана Купалу
Генрих Семирадский. Ночь на Ивана Купалу
Тип народно-христианский
Иначе Иванов день, Иван Травник, Колосок, Крес, Ярилин день
Отмечается восточными славянами
Дата 24 июня (7 июля)
Празднование народные гулянья
Традиции жечь костры и прыгать через них, водить хороводы, плести венки, собирать травы. Начинается праздник накануне вечером.
Связан с летним солнцестоянием, Рождеством Иоанна Предтечи
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе
Фрагмент русской иконы, символизирующий лето:
• Георгий Победоносец, в день которого начинается летнее полугодие[1],
• Иоанн Креститель, в чей день отмечается «макушка лета»[2][3] и
• Димитрий Солунский, в чей день заканчивалось летнее полугодие[1].

Ива́н Купа́ла (Ива́нов день, Купальская ночь) — народный праздник восточных славян, посвящённый летнему солнцестоянию[3] и наивысшему расцвету природы и отмечаемый 24 июня (7 июля)[4]. По времени проведения совпадает с христианским праздником Рождества Иоанна Предтечи[5]. В календарном цикле симметричен Рождеству (Коляде).

Ночь накануне праздника по своему ритуальному наполнению превосходит сам день Ивана Купалы[3].

Другие названия

др.-рус. Кресъ; рус. Иванов день[3], Купала, Колосок, Ярилин день[6] (яросл., твер.), Ярило[7] (яросл., твер., нижегород.), Кокуй (новг.), Праздник летнего солнцеворота, Иван-травник[8], Иван добрый, любовный, цветной[3], чистоплотный, Ярилино гулянье[9]; полес. Иван петров, Иван петровный[10]; укр. Сонцекрес, Купайло[11], Купайлица[11], Копальний Іван, Варфоломій і Варвара; бел. Купалле, Свята Сонца і кахання, Ладо[12], Іван Вядзьмацкі, Іван Калдунскі; русин. Лада[13].

Происхождение названия

По мнению Н. М. Гальковского, «в купальском празднике соединилось два элемента: языческий и христианский»[14]. Точку зрения о дохристианских истоках праздника критикует современный историк В. Я. Петрухин[15].

Дохристианское название праздника неизвестно. Название Иван Купала имеет народно-христианское происхождение и является славянским вариантом имени Иоанн Креститель[16], поскольку эпитет Иоанна переводится с греческого как «купатель, погружатель» (греч. βαπτιστής)[17]. Выбор именно глагола купать для перевода эпитета «креститель» был обусловлен и собственно славянскими представлениями: праслав. kǫpati обозначало ритуальное омовение, очищение, которое осуществлялось в открытых водоёмах[18].

В графитти № 78 в Софийском соборе Новгорода, датируемой концом XI — началом XII века, имеется надпись: «На Купалиѧ»[19]. В Ипатьевской летописи под 1262 годом имеется запись: «Литва же изъгнаша Єздовъ на каноунъ и Иванѧ дн҃и . на самаѩ коупальѩ»[20][21].

Божество «Купала», впервые упоминаемое в поздней черниговской Густынской летописи (XVII век), является плодом недоразумения: летописец, зная о «бесовских игрищах» на Ивана Купалу, принял название праздника за имя языческого бога. Впоследствии это недоразумение было повторено переписчиками, а затем и ранними исследователями славянской мифологии, в результате чего в славянском пантеоне появилось новое «божество»[22]. «Бесовские» имена начали тиражироваться в русской позднесредневековой книжности как имена «богов» под влиянием польской историографии[15]. На деле же Купала божеством никогда не являлся и мог появиться в народных представлениях лишь как фольклорная персонификация праздника, отразившаяся, к примеру, в песнях[23].

Церковь о народной обрядности

Празднование новомесячий возжиганием костров и прыжками через них осуждает ещё 65-ое правило Трулльского собора (692 год), приводя в пример языческие обряды ветхозаветного царя Манассии. Феодор Вальсамон (XII век) в своём комментарии к этому правилу детально описывает празднование Рождества Иоанна Предтечи в Константинополе:

Вечером 23-го июня месяца собирались на морских берегах и в некоторых домах мужчины и женщины, и какую-нибудь первородную девицу убирали как невесту. Затем после пиршества и неистового плясания, после пения и криков, наливали в медный сосуд с узким горлом морскую воду и влагали туда некоторые вещи, принадлежащие каждому из них. Как скоро эта девица получала от сатаны силу давать ответы на вопросы, они с криком спрашивали о чём-нибудь добром, или предвещающем несчастье, а девица, вынув из вложенных в сосуд вещей какую-нибудь наудачу попавшуюся, показывала. Принимая вещь, неразумный владелец ея тотчас же приобретал уверенность, что в будущем ему предстоит благополучие, или неблагополучие. На следующий день с тимпанами и хорами выходили на морские берега, почерпали много морской воды и окропляли свои жилища. И эти неразумные люди делали не только это, но и во всю ночь жгли груды сена, скакали чрез них и демонскою силою ворожили, то есть, гадали о счастье и несчастии, и о другом. Свой путь туда и обратно, здание, в котором происходило волхование, с прилежащими к нему наружными местами убирали коврами и украшали шелковыми тканями и венками из древесных листьев[24].

Патриарх Михаил III Анхиальский, по словам Вальсамона, приказывал покончить с этими обрядами.

В средневековой Руси обряды и игрища этого дня тоже считались бесовскими и запрещались церковными властями[3]. Так в послании игумена Спасо-Елиазарова монастыря Памфила (1505) к псковскому наместнику и властям обличается «языческое» буйство жителей Пскова в ночь на Рождество Иоанна Предтечи:

зело не престала зде ещё лесть идольская, кумирное празднование, радость и веселие сатанинское… тому (сатане) я(ко)же жертва приносится всяка скверна и беззаконие богомерзкое празднование… стучат бубны и глас сопелий и гудут струны, женам же и девам плескание (ударенье в ладоши) и плясание и главам их накивание, устам их неприязнен кличь и вопль, всескверненые песни, бесовская угодил свершахуся, и хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание[25].

В «Стоглаве» (сборнике решений Стоглавого собора 1551 года) также осуждается разгул купальских празднеств, который возводится к «эллинскому» язычеству:

Ещё же мнози от неразумения простая чадь православных християн во градех и в селех творят еллинское бесование, различныя игры и плескание против праздника рождества великого Ивана Претечи в нощи и на самый праздник в весь день и нощь. Мужи и жены, и дети в домех, и по улицам обходя, и по водам глумы творят всякими игры и всякими скомрашствы, и песньми сатанинскими, и плясанми, и гусльми, и иными многими виды, и скаредными образовании, ещё же и пьянством.

— Стоглав. Гл. 92. Ответ о игрищах еллинскаго бесования

Но, несмотря на однозначное осуждение купальских традиций, поселяне очень стойко держались традиций. Ещё в XVIII веке Никодим (Кононов) писал[26]:

Народ издавна привык и не скоро оставляет эти <купальские> обычаи, а ревностным священникам приходилось терпеть и обиды. Ольшанский, напр., священник Потап чуть не был избит сотником за эту ревность. Наговоры, заговоры, залом колоса, гаданье с сушеною жабою, чтение заговорных волшебных тетрадей даже военными, гадание с родильною младенческою рубашкою, отравы — все это было в болшом ходу среди пасельников белгородской епархии.

Современные представители Русской Православной Церкви по-прежнему выступают против некоторых обычаев праздника. При этом, отвечая на вопрос о «переплетении» христианского и языческого праздников, иеромонах Иов (Гумеров) выразил мнение[25]:

Вековая живучесть в народе некоторых обычаев дня Купалы не свидетельствует о двоеверии, а скорее о неполноте веры. Ведь сколько людей, никогда не участвовавших в этих языческих развлечениях, склонно к суевериям и мифологическим представлениям. Почвой для этого является наше падшее, поврежденное грехом, естество.

В 2013 году, по просьбе РПЦ, празднование Ивана Купалы и Дня Нептуна было запрещено в Россошанском районе Воронежской области[27][28][29].

Обряды и поверья

Иван Купала, цветок папоротника. (Марка Украины), 1997 год

В этот день было принято молиться святому Иоанну Крестителю при головной боли и за детей[30].

Ночь на Ивана Купалу заполнена обрядами, связанными с водой, огнём и травами. Основная часть купальских обрядов производится ночью[31]. Считалось обязательным к празднику искупаться до захода солнца: на севере русские чаще в банях, а на юге — в реках и озёрах. Ближе к закату, на возвышенностях или у рек, разжигались костры. Порой огонь добывали древним способом — трением дерева о дерево. В отдельных местах Белоруссии[32] и на Волынском Полесье этот архаичный способ добывания огня к празднику сохранялся до начала XX века[33].

По мнению В. К. Соколовой, среди восточных славян в наиболее «архаичной» форме праздник сохранился у белорусов. Украинцы также сохранили основные древние элементы, но в XIX веке они видоизменялись и изменяли смысловое значение. Русскими же основные элементы купальских обрядов были или забыты, или перенесены на другие праздники (Троицу, Петров день)[11]. Белорусы в центре купальского костра ставили столб, на котором сверху крепилось колесо. Иногда на колесо клали конский череп, называемый «ви́дьма» и сбивали в огонь, где он и сгорал; после чего молодежь веселилась, пела и плясала у костра[34]. В Белоруссии по всем дворам собирали старые ненужные вещи и вывозили их на выбранное для торжества место (опушку, поляну, высокий берег реки), где они позже сжигались[35].

Главные купальские обряды впервые упоминаются в Густинской летописи (XVII век):

Сему Купалу… память совершают в навечерiе Рождества Иоанна Предтечи… сицевымъ образом: съ вечера собираются простая чадь, обоего полу, и соплетают себе венцы из ядомого зелiя, или коренiя, и препоясавшиеся былiемъ возгневаютъ огнъ, инде же поставляютъ зелёную ветвь, и емшеся за руце около обращаются окрестъ оного огня, поюще своя песни… Потом чрезъ оный огнь прескакуютъ…[36]

И. И. Соколов «Ночь на Ивана Купалу» (1856). Нижнетагильский художественный музей изобразительных искусств

В ночь на Ивана Купалу выбирались «суженые» и совершались брачные обряды[37]: прыганье через костёр взявшись за руки[38], обмен венками (венок — символ девичества[39]), поиски цветка папоротника и купание в утренней росе. В этот день «опахивались сельские дороги, чтобы „сваты скорее приезжали“, или прокладывали борозду к дому парня, чтобы он быстрее посватался»[40][41].

В ряде мест украинских и белорусских традиций только после Купалы прекращали петь веснянки[42]. У восточных и западных славян существовал запрет есть вишню до этого дня[43]. У восточных славян считалось, что до Иванова дня женщинам не следует есть никаких ягод, иначе у них будут умирать малые дети[44].

Известен обычай публичного осуждения и осмеяния на Иван Купала (также в Юрьев день и на Троицу). Критике и осуждению подвергаются обычно жители своего или соседнего села, нарушавшие в течение прошедшего года общественные и нравственные нормы. Это общественное осуждение звучит в украинских и белорусских песнях, содержащих мотивы перебранки девушек и парней или жителей соседних сёл. Осуждение и насмешки высказываются публично и служат регулятором общественных отношений[45].

Известны украинские и малопольские поверья, отождествляющие светлячков с душами людей. Эти представления сближают светлячка с бабочкой, которая у болгар называется также, как и светлячок: «вещица» — ночная бабочка, светлячок, определяющие их как ведьму[46].

По представлениям гуцулов после Купалы наступают «воробьиные ночи», когда часто гремят громы и вспыхивают молнии. Это дни, когда гуляют грозовые духи, посылая на землю молнии. «И тогда между тёмным небом и верхушками гор вырастают огненные деревья, соединяя небо и землю. И так будет аж до дня Ильи, старинного Громового праздника», после чего, как говорят «громы становятся не бойными»[47].

А. Н. Веселовский, указывает о схожести славянских обычаев Иванова дня и греческих обычаев дня Ильи-пророка (Ильи Громовника)[48].

Обрядовая еда

К празднику Ивана Купала могла быть приурочена жертва первых плодов, созревших к этому времени[49].

В некоторых русских местностях варили «обетную кашу». На Ульянин день (22 июня) девушки собирались на беседу и толкли ячмень в ступе, сопровождая эту работу песнями. Утром, на Аграфену, из этого ячменя варили в складчину «обетную кашу»[50]. Днём этой кашей угощали нищих, а вечером она, сдобренная сливочным маслом, употреблялась всеми[51].

У белорусов угощение, приносимое из домов, употреблялось как отдельными группами, так и в складчину и состояло из творога (вареников), сыра, мучной каши (кулаги), пресных лепёшек (бабок) с толчёным конопляным семенем, луком, чесноком, кваса (холодника), яичницы на сале (верещаги)[52][53]. В Белоруссии в XIX веке на праздник употреблялась водка, тогда как в соседнем Подляшье и в Карпатах — вино[52]. В песнях сохранилось упоминание древних напитков этой ночи:

Да тебе, Купа́льночка, ўпущу,
Зелёным вином и прыйму,
Пшеничным пивом упою́,
А белым сыром накормлю[54].

Вода

Гадание на венках. 2017

Обязательным обычаем этого дня было массовое купание. Считалось, что с этого дня из рек выходила вся нечисть, поэтому вплоть до Ильина дня можно было купаться без опасений[55]. Кроме того, вода Иванова дня наделялась живительными и магическими свойствами[56].

В местах, где существовал запрет на купание в реках (из-за русалок), купались в «святых источниках». На Русском Севере накануне — в день Аграфены Купальницы[50] топили бани, в которых мылись и парились, заваривая собранные в этот день травы[57]. Вода, набранная из источников в день Ивана Купалы обладала чудодейственной и магической силой[58].

В этот праздник, по народным поверьям, вода может «дружить» с огнём. Символом такого соединения являлись костры[59], которые зажигались в ночь на Купалу по берегам рек. Кроме того, в купальскую ночь часто гадали при помощи венков, опущенных в реку[60]: если венок поплывёт, это сулило счастье и долгую жизнь или замужество[61].

Русский книжник XVI века пытался объяснить название (Купальница) и целительную силу навечерия Иванова дня привязкой к ветхозаветной легенде о Товии. Как он пишет, именно в этот день Товий искупался в Тигре, где по совету архангела Рафаила обнаружил рыбу, с помощью внутренностей которой его отец исцелился от слепоты (Тов. 6:2-9)[62].

Костёр

Подробнее см. Купальский костёр
Купальский костёр
Парные прыжки через костёр в Пирогово, Украина

Главная особенность купальской ночи — очищающие костры[59]. Молодёжь стаскивала со всего села огромное количество хвороста и устраивала высокую пирамиду, в центре которой возвышался шест, на него насаживали колесо, смоляную бочку, череп коня или коровы (полес.) и т. п. По мнению Т. А. Агапкиной и Л. Н. Виноградовой, символ высокого шеста, с установленным на нём колесом, в целом соотносился с универсальным образом мирового дерева[63].

Костры разжигали поздним вечером и жгли чаще всего до утра. В разных традициях имеются свидетельства о требовании разжигать купальский костёр непременно «живым огнём», добытым трением[64]; кое-где огонь от этого костра несли домой и разводили новый огонь в очаге. К огню должны были выйти все женщины села, так как не пришедшая подозревалась в ведьмарстве[65]. Вокруг костра водили хороводы, плясали, пели купальские песни, через него прыгали: кто удачнее и выше прыгнет, тот будет счастливее[66]. Девушки прыгают через огонь, «чтобы очистить себя и предохранить от немочей, порчи, заговоров», и чтобы «русалки не нападали и не приходили в течение года»[67]. Девушку, не перепрыгнувшую через костер, называли ведьмой (в.-слав., пол.); её обливали водой, хлестали крапивой, как не прошедшую «очищения» купальским огнём[68]. В Киевской губернии девушка потерявшая до свадьбы девственность не имела права прыгать через костёр на Ивана Купалу, так как она тем самым осквернила бы его[69].

На Украине и в Белоруссии девушки и парни, взявшись за руки, прыгала попарно через огонь. Если во время прыжка их руки останутся вместе, то считали, что это явная примета их будущего брака[70]; то же, если вслед им полетят искры[71]. Для защиты от колдовства в Гомельской губернии парни на руках качали девушек над купальским костром[72]. Молодёжь и дети, прыгали через костры, устраивали шумные весёлые игры: бегали наперегонки и играли в горелки[73].

Помимо костров, в некоторых местах в Купальскую ночь поджигали колёса и смоляные бочки, которые затем скатывали с гор или носили на шестах, что совершенно очевидно связано с символикой солнцеворота[74].

У белорусов, галицких поляков и прикарпатских словаков купальские огни назывались Соботками[75] — от зап.-слав. sobota «суббота (как день отдыха)»[76].

Песни

Подробнее см. Купальские песни

По мнению многих фольклористов, содержание купальских песен слабо связано с обрядовыми действиями и мифологическим смыслом праздника. Среди разножанровых текстов купальского цикла много лирических песен с любовной и семейной тематикой; шутливых припевок-перебранок между парнями и девушками; песен хороводных и игровых; баллад и т. п. Их принадлежность к купальским песням определяется специфическими («купальскими») типами напевов и приуроченностью к конкретному календарному периоду. В другое время исполнять такие песни было не принято[77].

Венок

Подробнее см. Купальский венок
Файл:Festival Ringing Cedars 2014 June 22 Димон 06.jpg
Девушки в купальских венках.

Купальский венок был обязательным атрибутом игрищ[78]. Изготавливали его до праздника из диких трав и цветов[79]. Обрядовое употребление купальского венка связано также с магическим осмыслением его формы, сближающей венок с другими круглыми и имеющими отверстия предметами (кольцом, обручем, калачом и т. п.)[79]. На этих признаках венка основаны обычаи доить или процеживать молоко сквозь него, пролезать и протаскивать что-либо через венок, смотреть, переливать, пить, умываться сквозь него[79].

Считалось, что каждое растение добавляет венку свои особые свойства, также символику добавляет способ его изготовлению — витьё, плетение. Для венка часто использовали: барвинок, базилик, герань, папоротник, розу, ежевику, ветки дуба и берёзы и др.[79]

Во время праздника венок чаще всего уничтожали: бросали в воду, сжигали в костре, забрасывали на дерево или крышу дома, относили на кладбище и т. п. Иногда венок сохраняли, используя затем для лечения, защиты полей от градобития, а огороды от «червей»[80].

В Полесье с рассветом Иванова дня, крестьянки выбирали из своей среды самую красивую девушку, обнажали её и опутывали с ног до головы гирляндами из цветов; затем отправлялись в лес, где «Дзевко-купало» (так называют избранную девушку) раздавала своим подругам заранее приготовленные венки. К раздаче она приступала с завязанными глазами — в то время, как вокруг неё девушки водили весёлый хоровод. По тому, какой венок кому достанется, гадали о своей будущей судьбе; свежий венок сулил богатую и счастливую жизнь замужем, а венок сухой, увядший — бедность и несчастливый брак: «счастья-доли не бачить ей, жить у недоли!»[81].

Купальское деревце

Подробнее см. Купальское деревце

Для изготовления купальского деревца выбирали в зависимости от местности: молодую берёзку, вербу, клён, ель, либо срезали верхушку яблони[82]. Девушки украшали его венками, полевыми цветами, фруктами, лентами, иногда свечами; затем выносили купайлу за село, втыкали в землю на поляне, и водили вокруг него хороводы, гуляли, пели[82]. Позже к игрищам подключались парни: они делали вид, что пытаются похитить деревце или украшения с него, повалить его или поджечь, а девушки его защищали. В конце концов заканчивалось тем, что все вместе шли топить купайлу в реке или сжигать его в костре[82].

Для обряда деревце могли не рубить, а просто нарядить выбранное дерево, находящееся в удобном для хороводов месте. На Житомирщине в одном из сёл избирали для этого сухую сосну, растущую за селом возле реки; называли такое дерево гильце[82]. Обгоревший ствол дерева бросали в воду и убегали, чтобы «ведьма не догнала»[82].

Лечебные и магические травы

Подробнее см. Ивановские травы
И. Левитан. Папоротники у воды. 1895
Иван-да-марья, или Марьянник дубравный

Характерная примета праздника Ивана Купалы — многочисленные обычаи и предания, связанные с растительным миром[57]. Зелень использовалась как универсальный оберег: считалось, что она защищает от болезней и эпидемий, сглаза и порчи; от колдунов и ведьм, нечистой силы, «ходячих» покойников; от стихийных молнии, урагана, пожара; от змей и хищных зверей, насекомых-вредителей, червей. Наравне с этим контакт со свежей зеленью осмыслялся и как магическое средство, обеспечивающее плодовитость и успешное разведение скота, домашней птицы, урожайность злаковых и огородных культур[83].

Считалось, что в этот день лучше всего собирать целебные травы, потому что растения получают от Солнца и Земли большую силу[84]. Некоторые травы собирались ночью, другие днём до обеда, а некоторые по утренней росе[85]. При сборе лечебных трав читали особую молитву (заговор)[85].

Согласно белорусскому поверью, купальские травы максимально целебны, если их собирают «старые и малые», то есть старики и дети — как наиболее чистые (не живущие половой жизнью, не имеющие месячных очищений и т. п.)[86].

С папоротником[87] и цветком Иван-да-марья были связаны особые купальские предания. Названия этих растений фигурируют в купальских песнях[88].

У славян существовало поверье, согласно которому только один раз в году, в ночь на Ивана Купалу цветёт папоротник. Мифический, несуществующий в природе цветок якобы даёт тому, кто сорвал его и сохранил при себе, чудесные возможности. Согласно поверью, обладатель цветка становится прозорливым, может понимать язык животных, видеть все клады, как бы глубоко в земле они ни находились, а также входить беспрепятственно в сокровищницы, приложив цветок к запорам и замкам (и они должны рассыпаться перед ним), владеть нечистыми духами, повелевать землей и водой, становиться невидимым и принимать любое обличье[89][90].

См. также: Цветок папоротника

Одним из главных символов Иванова дня был цветок Иван-да-марья, который символизировал магический союз огня и воды. Купальские песни связывают происхождение этого цветка с близнецами — братом и сестрой — которые вступили в запретные любовные отношения и из-за этого превратились в цветок[91]. Сюжет об инцесте близнецов находит себе многочисленные параллели в индоевропейских мифологиях[92].

См. также: Иван-да-марья

Защита от нечистой силы

Считалось что в купальскую ночь оживает и проказит всякая нечисть[93]; что нужно остерегаться «проказ нежити — домовых, водяных, леших, русалок»[94].

Чтобы ведьмы не «отобрали» у коров молоко, русские втыкали освящённую вербу на пастбищах, а на Украине хозяин втыкал осиновые колышки во дворе. С этой же целью в Полесье вешали в хлеву на ворота крапиву, рваные мужские штаны или зеркало. В Белоруссии с помощью осиновых веток и колышков защищали не только скот, но также и посевы, «каб ведзьми не адняли спор». Для защиты от нечистой силы принято было также втыкать острые и колющие предметы в стол, окна, двери и т. п. У восточных славян при входе в дом ведьмы и т. п. снизу в стол втыкали нож, чтобы помешать ей выйти из дома. У южных славян считалось что если нож или ветки боярышника, воткнуть в дверь, то это убережёт от вампира или моры[уточнить]. В купальскую ночь восточные славяне в окна и двери домов и хлевов втыкали снаружи косы, вилы, ножи, а также ветки определённых деревьев, защищая «своё» пространство от проникновения нечистой силы (см. обереги)[95].

Считалось, что для того чтобы защитить себя от нападения ведьм, следует класть на пороге и на подоконниках крапиву[96]. Украинские девушки обязательно рвали полынь, так как считали, что её боятся ведьмы и русалки[97].

В Подолии собирали на Ивана Купалу конопляный цвет («кашку») и рассыпали перед входом в дом, в хлев, чтобы преградить путь ведьме[98]. Чтобы ведьмы не украли их и не поехали на них на Лысую гору (живой оттуда лошадь уже не воротится), нужно запирать лошадей[99]. Белорусы считали, что на Ивана Купалу домовой катается на лошадях и замучивает их[100].

На Украине и в Белоруссии магические свойства приписывались головешкам из купальского костра. В западном Полесье молодёжь вытаскивала из костра головни, бегала с ними как с факелами, размахивала над головой, а затем забрасывала их в поле «для защиты урожая от нечистой силы»[101].

В Полесье женщину, не пришедшую к купальскому костру, молодые люди называли ведьмой и высказывали в её адрес проклятья, а также дразнили[102]. Для того чтобы узнать и обезвредить ведьму, дорогу, по которой обычно гоняют скот, в купальскую ночь перегораживали ниткой, перепахивали плугом или боронили, пересыпали семенами, муравьями, выливали на неё отвар из муравьёв, считая, что корова ведьмы не сможет перейти через это препятствие[103].

Согласно славянским поверьям, корень плакун-травы, выкопанный накануне Ивана Купалы, был способен обезвредить чары колдунов и ведьм; с помощью этого корня можно было изгнать бесов из одержимых и бесноватых[104].

Молодёжные игры

Игры, как правило, были связаны с любовно-брачной тематикой[105]: «горелки»[73], «пятнашки»[105], «коршун»[105], «целовки»[106], игры с мячом («мячевуха»[105], «в барыши»[105] и др.).

Ритуальные бесчинства

Подробнее см. Ритуальные бесчинства

В купальскую ночь, как и в одну из ночей на зимние святки, у восточных славян часто совершались ритуальные бесчинства молодёжи: крали дрова, телеги, ворота, затаскивали их на крыши, подпирали двери домов, замазывали окна и т. п.[93] Бесчинства в купальскую ночь — южно-русская[73] и полесская традиция[107].

Среди наиболее характерных действий в полесских описаниях бесчинств упоминаются следующие: крали у соседей и таскали по селу телеги, лодки, сани, переворачивали их (ср. переворачивание возов после погребения); разбрасывали дрова, колоды, жерди, бочки, лестницы; разбирали и раскидывали заборы, колодцы; снимали ворота, калитки; перегораживали всеми этими предметами дорогу, строили из них баррикады; переплетали дорогу нитками, кишками зарезанного барана, перегораживали палками; забрасывали телеги, лодки, сани, лестницы, колоды, бочки, колеса, плуги, бороны, ульи, калитки на крыши домов; закрывали трубу, чтобы дым шёл в хату; подпирали тяжёлыми предметами двери, чтобы хозяева не могли выйти из дома; бросали в колодец ульи, колоды, гладышки, дежу, жлукто, мялку для льна, жерди и т. п.; выводили из хлева скотину, угоняли лошадей. Характер этих действий и прежде всего такие их элементы, как воровство, переворачивание, разбрасывание, разрушение, сжигание, перегораживание дороги и др., не оставляют сомнения в их сакральной функции и заставляют относить ритуальные бесчинства к категории охранительных и очистительных обрядов. Перечень мест, куда относят краденые предметы: на соседние дворы, на улицу, в реку, на кладбище, на крышу, на дерево, на грушу, в огонь, — поразительно близок к локативам в обрядах проводов или изгнания нечистых духов и персонажей (зимы, масленицы, ведьмы, русалки и т. п.)[108].

Игра солнца

Известно поверье, согласно которому на Ивана Купалу солнце на восходе переливается разными цветами или подпрыгивает, мигает, останавливается и т. п. Чаще всего об этом явлении говорят; солнце играет или скачет; в отдельных традициях также купается, прыгает, танцует, пляшет, гуляет, дрожит, веселится, вертится, кружится, кланяется, меняется, цветёт, красуется (рус.); солнце до венца идёт (полес.)[109][110].

В некоторых районах Болгарии считается, что на рассвете в Иванов день на небе появляются три солнца, из которых только среднее «наше», а остальные — его братья — светят в другое время и над другими землями[110].

Сербы называли Иоанна Предтечу Свети Јован Игритељ, поскольку верили что в этот день солнце останавливается три раза на небе или играет[111]. Поведение солнца в Иванов день они объясняли, ссылаясь на евангельские строки, связанные с рождением Иоанна Предтечи: «Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве её; и Елисавета исполнилась Святого Духа» (Лк. 1:41)[112].

В художественной литературе

«Вечер накануне Ивана Купала» — повесть Николая Васильевича Гоголя из цикла «Вечера на Хуторе Близ Диканьки».

Тема праздника Иван Купала занимает особое место в творчестве Сергея Есенина. Этому празднику посвящено стихотворение его «За рекой горят огни», написанное в стиле народной купальской песни, с рефреном «ой, купало, ой, купало» и повторяющейся последней строкой куплета.

С Ивановым днём связано также и стихотворение Есенина «Матушка в купальницу по лесу ходила», действие которого происходит как раз в Купальскую ночь (Аграфена Купальница — канун Иванова дня[113]).

Поговорки и приметы

  • «Коли до Ивана просо в ложку, то будет и в ложке» (южн.)[114].
  • «На Иван-день жито выколоситься должно, а не заколоситься»[115].
  • «Иванов день пришёл, траву собирать пошёл»[116][страница не указана 3031 день][117].
  • «На Ивана Купала появляются светляки»[114].
  • «Первый покос. Выходи на косовицу» (южн.)[114].

См. также

Примечания

  1. ↑ 1 2 Агапкина, 1999, с. 93.
  2. ↑ РТК, №3–4, 1998.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 Виноградова, Толстая, 1999, с. 363.
  4. ↑ Иван Купала // РЭМ
  5. ↑ 24 июня 2014 года. Православный Церковный календарь // Портал Православие.Ru
  6. ↑ Афанасьев, 1994, с. 713.
  7. ↑ Забылин, 1880, с. 71.
  8. ↑ Виноградова, Толстая, 1999, с. 364.
  9. ↑ Дубровина, 2012, с. 92.
  10. ↑ Толстая, 2005, с. 112.
  11. ↑ 1 2 3 Соколова, 1979, с. 230.
  12. ↑ Забылин, 1880, с. 73.
  13. ↑ Снегирёв, 1839, с. 21.
  14. ↑ Гальковский, 1916, с. 40.
  15. ↑ 1 2 Петрухин В. Я. «Русь и вси языци»: Аспекты исторических взаимосвязей: Историко-археологические очерки. М.: Языки славянских культур, 2011. С. 201—202.
  16. ↑ Фасмер, 1986, с. 419.
  17. ↑ Аналогичным образом имя Иоанна Крестителя было переведено в Германии: нем. Johannes der Täufer и Финляндии фин. Johannes Kastaja «тот, кто погружает (в воду, купель), освящая»
  18. ↑ Данный глагол, видимо, был ритуальным, и является чисто славянским новшеством, этимология его не ясна. Со словом кипеть он никак не связан: Журавлев А. Ф. Язык и миф. Лингвистический комментарий к труду А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». М.: Индрик, 2005. С. 904.
  19. ↑ Медынцева А. А. Древнерусские надписи Новгородского Софийского собора, Москва, наука, 1978, стр 79.
  20. ↑ Ипатьевская летопись
  21. ↑ Толочко А. П. Взятие Киева монголами: источники летописного описания — С. 151
  22. ↑ Мансикка В. Й. Религия восточных славян. М.: ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2005. С. 123—124.
  23. ↑ Подобным образом произошло божество Коляда. См. также: Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1986. С. 207.
  24. ↑ КАНОН — Шестой Вселенский Собор — Константинопольский
  25. ↑ 1 2 Вопросы священнику / Культурологические // Портал Православие.Ru
  26. ↑ Кононов, 1915, с. 23.
  27. ↑ В Воронежской области по требованию верующих запретили праздник Нептуна. Дата обращения: 9 июня 2013. Архивировано 9 июля 2013 года.
  28. ↑ В Воронежской области в этом году запретили отмечать День Нептуна и Ивана Купалу. Дата обращения: 9 июня 2013. Архивировано 9 июля 2013 года.
  29. ↑ В Воронеже РПЦ запретила праздновать День Нептуна. Дата обращения: 9 июня 2013. Архивировано 9 июля 2013 года.
  30. ↑ Котович, Крук, 2010, с. 196.
  31. ↑ Купальская ночь // РЭМ
  32. ↑ Бессонов, 1871, с. 62.
  33. ↑ Соколова, 1979, с. 234.
  34. ↑ Толстая, 2005, с. 406.
  35. ↑ Васілевіч, 1992, с. 576.
  36. ↑ Гальковский, 1913, с. 297.
  37. ↑ Biegeleisen, 1928, с. 85.
  38. ↑ Терещенко, 1848, с. 58.
  39. ↑ Шарафадина, 2010, с. 165.
  40. ↑ Шангина, Некрылова, 2015.
  41. ↑ Шангина, 2004, с. 143.
  42. ↑ Агапкина, 1995, с. 352.
  43. ↑ Агапкина, 2002, с. 316.
  44. ↑ Некрылова, 2007, с. 323.
  45. ↑ Агапкина, 1995, с. 349–350.
  46. ↑ Гура, 1999, с. 226.
  47. ↑ Бердник, 2006, с. 315.
  48. ↑ Веселовский, 2009, с. 205.
  49. ↑ Бушкевич, 1999, с. 210.
  50. ↑ 1 2 Коринфский, 1901, с. 313.
  51. ↑ Терещенко, 1848, с. 72.
  52. ↑ 1 2 Бессонов, 1871, с. 63.
  53. ↑ Лiс, 1989, с. 281.
  54. ↑ Бессонов, 1871, с. 30.
  55. ↑ Титовец и др., 2014, с. 217.
  56. ↑ Виноградова. Вода, 1995, с. 387.
  57. ↑ 1 2 Ивановские травы // РЭМ
  58. ↑ Виноградова. Вода, 1995, с. 386.
  59. ↑ 1 2 Купальский костёр // РЭМ
  60. ↑ Виноградова, 1981, с. 25.
  61. ↑ Баранова и др., 2001, с. 207.
  62. ↑ Соколов М. И. Отчего канун Иванова дня (23 июня) называют купальницею и считается днем урочным? // Живая старина. Вып. 2. 1890. С. 137—138.
  63. ↑ Агапкина, Виноградова, 1999, с. 534.
  64. ↑ ЭСБЕ/Купало
  65. ↑ Виноградова, Толстая, 1999, с. 366.
  66. ↑ Некрылова, 1991, с. 252.
  67. ↑ Соколова, 1979, с. 239.
  68. ↑ Виноградова, Толстая, 1990, с. 115.
  69. ↑ Кабакова, 1999, с. 35.
  70. ↑ Терещенко, 1848, с. 83.
  71. ↑ Чубинский, 1872, с. 196.
  72. ↑ Агапкина. Качели, 1999, с. 483.
  73. ↑ 1 2 3 Некрылова, 1991, с. 253.
  74. ↑ Мадлевская и др., 2007, с. 136.
  75. ↑ ЭСБЕ/Соботки
  76. ↑ Michael Falk. On the Name of the Weekly Day of Rest. 2009. P. 363.
  77. ↑ Виноградова, 2004, с. 48.
  78. ↑ Котович, Крук, 2010, с. 193.
  79. ↑ 1 2 3 4 Виноградова, Толстая, 1995, с. 314.
  80. ↑ Виноградова, Толстая, 1995, с. 315.
  81. ↑ Коринфский, 1901, с. 314.
  82. ↑ 1 2 3 4 5 Виноградова, 1999, с. 82.
  83. ↑ Виноградова, Усачёва, 1999, с. 309.
  84. ↑ Котович, Крук, 2010, с. 197.
  85. ↑ 1 2 Кусков, 1994, с. 295.
  86. ↑ Кабакова, 1995, с. 406.
  87. ↑ Папоротник // РЭМ
  88. ↑ Соколова, 1979, с. 248.
  89. ↑ Сахаров, 1885, с. 92.
  90. ↑ Терещенко, 1848, с. 88.
  91. ↑ Иван Купала // РЭМ
  92. ↑ Иванов, Топоров, 1974, с. 224 и след..
  93. ↑ 1 2 Мадлевская, 2005, с. 736.
  94. ↑ Некрылова, 2007, с. 325.
  95. ↑ Агапкина, Левкиевская, 1995, с. 458.
  96. ↑ Забылин, 1880, с. 77.
  97. ↑ Соколова, 1979, с. 231.
  98. ↑ Усачева, 1999, с. 587.
  99. ↑ Грушко, Медведев, 1996, с. 182.
  100. ↑ Левкиевская, 1999, с. 122.
  101. ↑ Виноградова, Толстая. Головня, 1995, с. 509.
  102. ↑ Виноградова, Левкиевская, 2010, с. 251.
  103. ↑ Левкиевская. Дорога, 1999, с. 127.
  104. ↑ Усачёва. Корень, 1999, с. 597.
  105. ↑ 1 2 3 4 5 Морозов, 2004, с. 382.
  106. ↑ Морозов, Слепцова, 2004, с. 366.
  107. ↑ Толстой, 1986, с. 12.
  108. ↑ Толстой, 1986, с. 12–13.
  109. ↑ Толстой, 1995, с. 311.
  110. ↑ 1 2 Толстая. Игра солнца, 1999, с. 376.
  111. ↑ Петровић, 1970, с. 158.
  112. ↑ Страхов, 2003, с. 28.
  113. ↑ Аграфена-купальница // РЭМ
  114. ↑ 1 2 3 Даль, 1879, с. 508—509, Т. 2; Даль, 1880—1882, с. 223, Т. 2
  115. ↑ Некрылова, 1991, с. 251.
  116. ↑ Калинский, 2008.
  117. ↑ Некрылова, 2007, с. 326.

Литература

Ссылки

Источник — https://ru.wikipedia.org/ruwiki/w/index.php?title=Иван_Купала&oldid=97365117