Перун

Перун
др.-рус. Перунъ
Перун в представлении Максимильяна Анатольевича Преснякова
Мифология	славянская
Сфера влияния	гроза и война
Толкование имени	«Разящий»
Имя на других языках	укр. Перун, бел. Пярун, пол. Piorun
Пол	мужской
Занятие	громовержец, покровитель воинов
Характерные черты	серебряная голова и золотые усы
Связанные понятия	«перуны», то есть молнии; «Пантеон князя Владимира»
Атрибуты	громовые стрелы, дуб, молот, петух, плеть, топор
Упоминания	«Повесть временных лет», «Беседа трёх святителей»
В иных культурах	Перкунас, Зевс, Юпитер, Тор и Perkwunos
Медиафайлы на Викискладе

Перу́н (др.-рус. Перунъ, укр. Перун, бел. Пярун, пол. Piorun, Perun) — бог-громовержец в славянской мифологии, покровитель князя и дружины в древнерусском языческом пантеоне. Имя Перуна возглавляет список богов пантеона князя Владимира в «Повести временных лет».

Происхождение имени

Славянская этимология имени Перун (праслав. *Perunъ) достаточно очевидна для большинства исследователей. Считается, что оно происходит от глагола *perti, *pьrǫ «ударять, бить» (ср. рус. переть, болг. пера, перем «бью, колочу») и суффикса деятеля -unъ (ср. бегун, прыгун и так далее). Таким образом, имя Перун имеет значение «бьющий, ударяющий, разящий (громом и молнией)». В славянских языках есть идентичные слова, обозначающие гром и молнию — рус. перун «молния», укр. перун, бел. пярун, пол. piorun «гром».

Ряд исследователей сопоставляет имя Перуна с именами Громовержца (и прочих богов) у других индоевропейских народов — с лит. Perkūnas, латыш. Pērkons, др.-инд. Parjánya, хетт. Pirwa- и др. Напрямую связывать имя Перуна с именами других индоевропейских громовержцев не вполне правомерно. Эти слова восходят к одному корню *per, однако имя Громовержца у балтов и индоариев имеет ещё и суффикс -k-, которого нет в славянском *Perunъ. Поэтому лит. Perkūnas, латыш. Pērkons и др.-инд. Parjánya восходят к праиндоевропейскому названию дуба — *perk^ṷu-, поскольку дуб является священным деревом Громовержца. В славянских языках это слово не сохранилось, поскольку ещё в древности было табуировано в силу сакральности. Помимо дуба, имя Громовержца в индоевропейской перспективе сравнивают ещё и с названием возвышенности — гот. fairguni «гора», хетт. perunas «скала», др.-инд. párvata- «гора». Всё это позволяет реконструировать связь индоевропейского Громовержца с дубовой рощей на вершине горы, куда ударяет молния.

Некоторые исследователи радикально разделяют праиндоевропейское *perō(ṷ)nos «гром, бог-громовержец» и праиндоевропейское *perūn(V) «гора», протестуя против всякого их родства. Сближение между ними, как они считают, могло произойти лишь вторично, в результате народного переосмысления.

Перун по данным письменных источников

О культе Громовержца у славян сообщал ещё Прокопий Кесарийский (VI век):

…Они считают, что один из богов, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды.

Отсюда делается вывод, что Громовержец-Перун уже тогда был главой славянского пантеона. То, что Перуну в жертву приносили быков, сравнивают с позднейшими этнографическими данными: в братчину на Ильин день в честь Ильи-пророка (сменившего Перуна на посту Громовержца) так же закалывались быки и другой скот.

Апокрифическая «Беседа трёх святителей» называет Перуна, наряду с Хорсом, ангелом грома и молнии, что ещё раз подтверждает его сущность громовержца.

Первые сведения о Перуне с упоминанием его имени появляются в «Повести временных лет». В частности, клятвы Перуном содержатся в договорах Руси с византийцами, заключённых после походов в 907, 945 и 971 годах.

Вот фрагмент договора 945 года:

И если кто с русской стороны помыслит разрушить такую любовь… а есть среди них и некрещёные, да не получат они помощи ни от Бога, ни от Перуна, да не защитятся щитами своими, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и от иного своего оружия, и да будут рабами в этой жизни и в следующих. Оригинальный текст (древнерусск.) И иже помыслять отъ страны Русьскыя раздрушити таку любъвь… елико ихъ есть не крьщено, да не имуть помощи отъ Бога, ни отъ Перуна, да не ущитяться щиты своими, и да посѣчени будуть мечи своими и отъ стрѣлъ и отъ иного оружия своего, и да будуть раби въ сь вѣкъ и въ будущии.

Далее описывается, как при заключении договора русь-язычники клянутся, положив свои щиты, обнажённые мечи, обручи и прочее оружие. Позже князь Игорь был приведён к присяге греческими послами — он пришёл со своими людьми-язычниками на холм, где стоял Перун, и они сложили своё оружие, щиты и золото, и присягнули.

Договор 971 года сообщает следующее:

А если выше сказанного не выполним…, да будем прокляты Богом, в которого веруем, Перуном и Волосом, скотьим богом, да будем желты, как золото, и да будем посечены своим оружием. Оригинальный текст (древнерусск.) Аще ли тѣхъ самѣхъ преже реченыхъ не съхранимъ… да имѣемъ клятву отъ Бога, в ньже вѣруемъ, отъ Перуна и отъ Волоса, скотия бога, и да будем злати, якоже злато се, и своимь оружиемь да исѣчени будемъ.

Совместное упоминание Перуна и Волоса в этой клятве дало почву для многочисленных спекуляций — некоторые Перуна сопоставляют с оружием и войной, а Волоса — с золотом и торговлей, кто-то связывает Перуна с правящей верхушкой (или варягами-русью), а Волоса — с простым народом (славянами/словенами и даже финнами), другие вообще противопоставляют Волоса Перуну.

Фигурирование Перуна в клятвах неудивительно: он действительно был для варягов-руси «своим богом», покровителем князя и дружины. Вполне вероятно, что чисто славянский бог Перун заменил для них скандинавского Тора, тоже Громовержца.

Пантеон Владимира в представлении древнерусского книжника

Перун упоминается в летописном рассказе о так называемой «языческой реформе» князя Владимира Святославича, когда он установил в Киеве идолы шести важнейших божеств:

И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил идолы на холме, вне теремного двора: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса (и) Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. Оригинальный текст (древнерусск.) И нача къняжити Володимеръ въ Кыевѣ единъ, и постави кумиры на хълмѣ вънѣ двора теремьнаго, Перуна древяна, а главу его сьребряну, а усъ златъ, и Хърса Дажьбога и Стрибога и Сѣмарьгла и Мокошь.

Таким образом, в центре Киева, недалеко от резиденции князя, на холме был установлен деревянный антропоморфный идол Перуна с серебряной головой и золотыми усами. Перун в данном списке упоминается на первом месте, поэтому можно считать, что он стал во главе общерусского языческого пантеона, установленного Владимиром. Мало того, некоторые исследователи полагают, что первоначально в летописи упоминался один лишь Перун, а имена остальных божеств являются позднейшей вставкой (стало быть, на холме в Киеве был установлен только один идол — Перуна). Как бы то ни было, целью реформы действительно была установка общегосударственного культа верховного божества. И неслучайно, что это божество покровительствовало князю и дружине — в молодом формирующемся Древнерусском государстве князь и дружина насущно нуждались в укреплении своих позиций. В рамках той же языческой реформы идол Перуна был установлен и в Новгороде дядей Владимира, Добрыней: «и пришед Добрыня к Новугороду, постави Перуна кумира над рекою Волховом, и жряхуть ему людье новгородьстии акы Богу».

Археологи неоднократно пытались найти киевское и новгородское капища Перуна, описанные в летописи. Б. А. Рыбаков реконструировал в Киеве целый пантеон. В. В. Седов, на основании данных раскопок, реконструирует в урочище Перынь цветкообразное «капище Перуна» с идолом в центре и кострами в «лепестках». Однако выводы и того, и другого исследователя остаются дискуссионными и спорными. Раскопками В. В. Седова, к примеру, была обнаружена скорее всего обычная группа сопок. С другой стороны, высказываются предположения о том, что сама сопка — ритуально-погребальное сооружение — могла использоваться в качестве языческого святилища.

В связи с решением князя крестить Русь, и в Киеве, и в Новгороде идолы Перуна были свержены и «изгнаны». В Новгороде это произошло так:

В год 6497 (989). Крестился Владимир и вся земля Русская. И поставили в Киеве митрополита, а в Новгороде — архиепископа… И пришёл в Новгород архиепископ Аким Корсунянин, и разрушил капища, идол Перуна посёк и велел его волочить к Волхову. Обвязали его верёвками, и поволокли по грязи, избивая палками. И заповедал никому нигде его не принимать. Оригинальный текст (древнерусск.) В лѣта шесть тысящь четырѣста деветьдесятъ седмаго. Крѣстися Володимеръ и вся земля Руская. И поставиша в Киеве митрополита, а Новугороду архиепископа… И приидѣ Новугороду Акимъ архиепископъ Коръсунянинъ, и требища раздруши, и Перуна посече, и повеле волочи Волховомъ, поверзавше оужи, волочаху по калу, бьюще жезьлиемъ; и заповѣда никомуже нигдѣже не приати.

Свержение Перуна — действие несомненно ритуализированное. Ритуал проводов Перуна сравнивают, с одной стороны, с проводами календарных персонажей типа Костромы или Ярилы. С другой стороны, летописный рассказ находит параллели в книжной традиции, а именно — в Хронике Георгия Амартола, где есть сходное описание изгнания из Рима Февруария, воплощения зла.

С проводами Перуна связаны также два «анекдота», встречающиеся в летописных вставках. Один из них рассказывает о «пидьблянине» — жителе новгородского села Пидьба:

Рано утром пришёл пидьблянин на реку, собираясь везти в город горшки. В это время к берегу подплыл идол Перуна, и пидьблянин оттолкнул его шестом, говоря: «Ты, Перушице, досыта пил и ел, а теперь же плыви прочь», и уплыло со свету нечестивое. Оригинальный текст (древнерусск.) Идѣ пидьблянинъ рано на реку, хотя горонци вести в городъ; оли Перунъ приплы ко берви, и отрину и шесътомъ: «ты, рече, Перушиче, досыть еси пилъ и ѣлъ, а нынѣ поплови прочь»; и плы съ свѣта окошное.

В данном случае интересно обращение к Перуну, как к живому существу, которое может есть и пить. Позже подобным образом русские обращались к чучелу Масленицы — «блинов объелась, обожралась». Пускание же по воде в славянской традиции обозначает отправление на тот свет. Другая история рассказывает о том, как Перун положил начало межкончанской розни в Новгороде (столкновениям между жителями двух частей города). После того, как идол Перуна свергли,

вошёл бес в (идол) Перуна и начал кричать: «О горе мне! Достался немилостивым сим рукам!». И скинули его в Волхов. Он же, проплывая под большим мостом, бросил палицу на мост и сказал: «На этом да поминают меня новгородцы». Безумные дерутся ею и ныне, творя утеху бесам. Оригинальный текст (древнерусск.) вшелъ бѣаше бѣсъ въ Перуна и нача кричати: «О горѣ! Охъ мнѣ! Достахся немилостивымъ симъ рукамъ». И вринуша его въ Волховъ. Онъ же поплове сквозѣ Велии мостъ, верже палицю свою на мостъ и рече: «На семъ мя поминаютъ Новгородьскыя дѣти». Еюже нынѣ безумнiи убивающиеся утѣху творять бѣсом. И заповѣда нiкомуже нигдѣже не переяти его.

Интересно, что регулярные драки, случавшиеся между жителями разных концов Новгорода, можно соотнести с тризной по «умершему» Перуну (драки и состязания во время поминок по «заложным» покойникам (например, в Семик) встречались у русских вплоть до недавнего времени). Интересно и упоминание палицы, как атрибута Перуна, и то, что она использовалась во время таких драк. Как гласит приписка на полях Степенной книги, в 1652 году митрополит Никон изъял и сжёг последние палицы, таким образом прекратив «бесовское то тризнище». Эти палицы с тяжёлыми оловянными наконечниками хранились в церкви святых Бориса и Глеба. Сигизмунд Герберштейн, в 1517 и 1526 годах побывавший в Русском государстве, оставил сообщение о связи новгородских драк с Перуном:

…в определённые дни в году раздаётся Перунов глас, заслышав который граждане того места тотчас же сбегаются и избивают друг друга палками и кулаками, отчего возникает столь сильное смятение, что начальникам стоит великих усилий усмирить его.

Вывод о том, что Перун соотносится именно с «заложными», неупокоенными умершими, можно сделать и из книжной легенды в «Сказании о Словене и Русе»:

Больший же сын оного князя Словена Волхв бесоугодник и чародей и лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищреньми мечты творя многи, и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодила, и залегаше в той реце Волхове путь водный, и не поклоняющих же ся ему овых пожираше, овых же испроверзая и утопляя. Сего же ради людие, тогда невегласи, сущим богом окаяннаго того нарицая и Грома его, или Перуна, рекоша, руским бо языком гром перун именуется. Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собирания бесовскаго градок мал на месте некоем, зовомо Перыня, иде же и кумир Перунов стояше. И баснословят о сем волхве невегласи, глаголюще, в боги сел окаяннаго претворяюще. Наше же християнское истинное слово с неложным испытанием многоиспытне извести о сем окаяннем чародеи и Волхове, яко зле разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня. И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым. И по трех убо днех окаяннаго того тризнища проседеся земля и пожре мерзкое тело коркодилово, и могила его просыпася с ним купно во дно адово, иже и доныне, яко ж поведают, знак ямы тоя не наполнися.

Рассказ «старика рыболова» о «змеяке-Перуне», записанный П. И. Якушкиным в 1859 году под Новгородом, является вторичным по отношению к данной книжной легенде, поэтому не содержит никаких новых данных. Книжной в своей основе является и поздняя южнорусская легенда, в которой летописный рассказ о свержении киевского идола Перуна вплетён в классический сказочный сюжет.

Таким образом, Перун в произведениях древнерусских книжников превращается в демона, поверженного в момент крещения Руси. Это совершенно неудивительно, поскольку пафос церковных поучений был направлен против языческих пережитков. Однако в народной религии образ Громовержца не исчез, а сохранялся вплоть до последнего времени.

Упоминания Перуна за пределами Руси

В XV веке в языке части жителей острова Рюген ещё сохранялось слово Перун.

В текстах таких средневековых немецких хронистов, как Гельмольд, Конрад Бато, Саксон Грамматик при описании земель балтийских славян упоминаются боги Прове (ему поклонялись в дубовой роще), Проно и Поренут, имена которых иногда сравнивают с именем Перуна.

В Польше около Перемышля, в 1302 году епархиальным документом упомянут Перунов Дуб.

Такие авторы, как Адольф Петер Затурецкий («Словацкие пословицы и поговорки»), Ян Колер, Сретен Петрович («Сербская мифология») приводят массу словацких народных поговорок и заклятий, в которых фигурирует Перун. Например: «Хочешь попасть к Перуну?», «На кой Перун это тебе?», «Перун в тебя попал!», «Перун тебя побрал!», «Перун тебя побей!», «Перунова стрела», «Перунова стена», «Перунов гром», «Перунов блеск», «Перунов путь», «Перуново вино», «Если ты Перун, громыхающий Перун, — покажи свои зубы!», «Бог Перун в облаках!» и т. д.

В Червенском районе Минской области Белоруссии есть деревня Перунов Мост.

Перун по данным фольклора

Додольская песня

Пеперуда летяла,
Над вода се и мятала,
И се Богу молила:
Дай ми, Боже, дребен дъжд…

Определённые сведения о Перуне можно почерпнуть и из фольклора славянских народов. В календарной ритуальной традиции южных славян встречается такой персонаж, как Пеперуда (Додола), которая напрямую связывается с Перуном. Девочка, олицетворявшая Пеперуду, участвовала в летних ритуалах вызова дождя. Упоминается она и в ритуальных песнях, исполнявшихся по этому поводу. В фольклоре восточных славян имя Пеперуды забылось, однако в детских закличках по поводу дождя имеется идентичный с нею образ «сироты», способной вызвать дождь, открыв ключиком ворота (подобный сюжет есть и в додольских песнях).

Огненное восхождение пророка Илии. Новгородская икона кон. XV — нач. XVI веков.

Интересные данные о Перуне обнаруживаются и в восточнославянском фольклоре. В частности, в белорусских сказках имеется сюжет о преследовании чёрта Громовержцем. Перун (или его «заместитель») пытается убить чёрта молнией, а тот по очерёдности прячется в человеке, животных, дереве, камне, и наконец уходит в воду («там тебе и место» — говорит Перун).

Есть мнение, что у южных и восточных славян повсеместно в фольклоре и мифологических представлениях Перун заменился христианскими святыми или образом Бога. Воинские функции Перуна во многом перешли Георгию Победоносцу и отчасти Борису и Глебу. Также Илье-пророку приписывают некоторые свойства Перуна. Этому способствовали некоторые события в жизни святого, которые рождают ассоциации с образом Громовержца — например, колесница как транспортное средство, связь с небом и огнём. Впрочем, представления о том, что Илья ездит по небу на колеснице, гремит и пускает молнии, преследуя змея, не являются славянской новацией. Об их широком бытовании ещё среди византийцев свидетельствует «Житие Андрея Юродивого», написанное не позднее X века.

Атрибуты Перуна

Дуб черешчатый

Перун, как считается, ассоциировался с возвышенностями — к примеру, его идолы, по данным летописей, стояли на холмах. Есть и лингвистические причины для такой привязки, к которым, однако, следует относиться внимательно, поскольку они могут быть позднейшим сближением по созвучию двух совершенно разных корней.

Священным деревом Перуна был дуб. Интересно, что в славянских языках не сохранилось индоевропейское название дуба — *perk^ṷu-. Оно было табуировано, что ещё раз подтверждает сакральность дуба для славян.

Константин VII Багрянородный (сер. X века) оставил описание ритуала, связанного с дубом, производившегося на острове Хортица, на пути из варяг в греки. В данном случае речь идёт о варягах:

На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие — кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай.

Остатки ритуального дуба в Музее народной архитектуры и быта Украины

У южных славян известно поклонение Илье-пророку на холмах с дубравами.

В грамоте галицкого князя Льва Даниловича 1302 года, в которой определяются границы владений епископа Перемышльского, упоминается Перунов дуб как одна из границ: «…а отъ той горы до Перунова Дуба горѣ склонъ».

Свидетельствуют о культе дубов и данные археологии. Б. А. Рыбаков пишет:

Дважды наука обогатилась находками подлинных священных дубов языческого времени. Первая находка была сделана в 1909 г. В 8 км от устья Десны близ Никольского монастыря из воды был извлечен ствол дуба около 20 м длины. Дуб погиб сравнительно молодым — судя по годичным кольцам, ему было около 150 лет. В своё время в толщу ствола были врезаны и успели врасти в древесину четыре кабаньих челюсти, расположенные квадратом. Челюсти принадлежали молодым кабанам. Вторая аналогичная находка дубового ствола с кабаньими клыками была сделана в 1975 г., неподалеку от первой в Днепре, ниже устья Десны. На высоте 6 м от корней в ствол дуба были также вживлены 9 кабаньих челюстей, образующих фигуру квадрата со стороной в 34 см. Нижняя часть ствола носит следы огня. Дата по С¹⁴ — примерно середина VIII в. н. э.

Цветок Перуна — ирис германский

Из цветов Перуну, видимо, принадлежал ирис. Этот вывод делается на том основании, что южнославянские народы называют ирис германский перуника, наряду с богиша «Божий цветок».

Кремнёвые орудия, которые могли служить «громовыми стрелами»

Оружием Перуна были палица, топор, камни и «громовые стрелы», или Перуновы Камни. Славяне считали, что ископаемые моллюски-белемниты, или древние каменные орудия — топоры, наконечники стрел и копий, которые время от времени находили при обработке пашни, или при строительстве — это «громовые стрелы» Перуна, уходящие в землю при ударе молнии и со временем выходящие на поверхность. Этим артефактам придавались магические свойства, например — они могли исцелять болезни. Данные представления о «громовых стрелках» сохранялись в народе вплоть до недавнего времени. О палице, как атрибуте идола Перуна и драк в его честь в Новгороде, упоминает летопись (см. выше).

Амулеты-«топорики» двух типов

Важным атрибутом Перуна считался и топор. С данным фактом связываются многочисленные амулеты-«топорики», находимые археологами на древнерусских землях и связываемые с дружинной средой (ведь Перун — покровитель князя и дружины). Считается, что амулеты-«топорики» выдавались отрокам во время постригов, и сначала носились ими как обереги, а по мере входа в дружину — как престижный символ принадлежности к ней.

Из дней недели Перуну был несомненно посвящён четверг. Об этом свидетельствует, во-первых, индоевропейская традиция, связывающая с богом-Громовержцем именно этот день недели (ср. нем. Donnerstag «день Донара», англ. Thursday «день Тора» и т. д.). Далее, в пользу этого говорит название четверга у полабов — Peräunedån «день Перуна» (хотя вполне вероятно, что это название может быть калькой от нем. Donnerstag). У восточных славян равным по значимости с Ильиным днём считался четверг перед этим праздником. Четверг в славянской традиции считался днём «мужским» и удачным для начинаний. Наконец, именно о связи громовержца с четвергом говорит русская пословица «после дождичка в четверг», в которой идёт речь об исполнении желания (скепсис её, видимо, позднего происхождения).

См. также

• Перкунас
• Прове
• Парджанья
• (4250) Перун — астероид
• Ильин день

Литература

• Дуб / Т. А. Агапкина // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 141–146. — ISBN 5-7133-0982-7.
• Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян / Под ред. Г. Н. Подлесной; Институт археологии АН УССР. — К.: Наукова думка, 1982.
• Даркевич В. Л. Топор как символ Перуна в древнерусском язычестве // Советская археология. — М., 1961. — № 4. — С. 91—101.
• Ивакин Г. Ю. Священный дуб языческих славян // Советская этнография. — М., 1979. — № 2. — С. 106—115.
• Иванов, Вяч. Вс. Исследования в области славянских древностей / Иванов, Вяч. Вс., Топоров, В. Н.. — М. : Наука, 1974.
• Перун / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М. : Советская энциклопедия, 1990. — С. 430—431. — ISBN 5-85270-032-0.
• Перун / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Славянская мифология : энциклопедический словарь / редколлегия: С. М. Толстая (отв. ред.), Т. А. Агапкина, О. В. Белова, Л. Н. Виноградова, В. Я. Петрухин; Ин-т славяноведения РАН. — 2-е изд. — М. : Междунар. отношения, 2002. — С. 362-363. — ISBN 5-7133-1069-8.
• Иванов, Й. Культ Перуна у южных славян. — М. : Ладога-100, 2005.
• Клейн, Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб. : Евразия, 2004.
• Кондратьева Т. Н. Метаморфозы собственного имени: опыт словаря / науч. ред. А. Т. Липатов. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1983. — 111 с.
• Левкиевская Е. Е. Культ деревьев // Мифы русского народа. — М.: Астрель, Аст, 2000. — С. 68–72. — 527 с. — ISBN 5-271-00676-X.
• Мансикка, В. Й. Религия восточных славян. — М. : ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2005.
• Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. — М.: Наука, 1987. — 782 с.
• Боги / Топоров В. Н. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1995. — Т. 1: А (Август) — Г (Гусь). — С. 204–215. — ISBN 5-7133-0704-2.
• Перун // Отоми — Пластырь. — М. : Советская энциклопедия, 1975. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 19).