ОБЭРИУ

'ОБЭРИУ'''Файл:Курсивное начертание (Объединение Реального Искусства) — группа писателей и деятелей культуры, существовавшая в 1927 — начале 1930-е-х гг. в Ленинграде.

В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь Бахтерев, Дойвбер (Борис Михайлович) Левин и др., к обэриутам были близки Николай Олейников, Евгений Шварц, философы Яков Друскин и Леонид Липавский, а также Казимир Малевич, Павел Филонов и ученицы Филонова Татьяна Глебова и Алиса Порет.

ОБЭРИУты декларировали отказ от традиционных форм искусства, необходимость обновления методов изображения действительности, культивировали гротеск, алогизм, поэтику абсурда.

.</ref>http://ru.wikipedia.org

Нападки со стороны официозной критики, невозможность печататься заставили некоторых обэриутов переместиться в «нишу» детской литературы (Введенский, Хармс, Владимиров и др.). Многие участники ОБЭРИУ были репрессированы, погибли в заключении.

История

Группа начала складываться с 1925 года под неофициальным названием «чинари».

Ядро будущего объединения (Д. Хармс, А. Введенский, Н. Заболоцкий, И. Бахтерев) сформировалось в 1926 году, когда возникла группа «Левый фланг», в 1927 году взявшая название «Академия левых классиков», а затем — ОБЭРИУ. 24 января 1928 года в ленинградском Доме печати прошло первое публичное выступление обэриутов — «Три левых часа» — состоявшее, как видно из названия, из трех частей:

• час первый — выступление поэтов А. Введенского, Д. Хармса, Н. Заболоцкого, К. Вагинова, И. Бахтерева;
• час второй — показ спектакля по пьесе Д. Хармса «Елизавета Бам» (композиция Д. Хармса, И. Бахтерева и Б. Левина, декорации и костюмы И. Бахтерева, роли исполняли Грин (А. Я. Гольдфарб), Павел Маневич, Юрий Варшавский, Е. Вигилянский, Бабаева и Этингер);
• час третий — показ монтажного кинофильма «Мясорубка», созданного Александром Разумовским и Климентием Минцем.

Вел вечер А. Введенский.

Впоследствии устные выступления, каждый раз подвергавшиеся резкой критике в печати, стали основной формой публичного существования ОБЭРИУ. Попытки издания коллективного сборника закончились неудачей.

Помимо существования публичного, была частная жизнь, регулярные встречи и беседы, судить о характере и интенсивности которых можно по сочинению Л.Липавского «Разговоры». Внутри объединения фактически существовал домашний кружок (Д. Хармс, А. Введенский, Л. Липавский, Я. Друскин), во многом определявший направление художественного и философского поиска обэриутов.

Преследования и судьба наследия

Последним годом существования ОБЭРИУ был 1931 год, когда Введенский, Хармс и Бахтерев были арестованы по политическому делу и сосланы. Позже бывшие члены группы продолжали поддерживать личные дружеские отношения.

Из участников ОБЭРИУ и близких им писателей только Заболоцкий и Вагинов смогли издать книги в 1920-30-х гг. (если не считать обильно издававшихся сочинений для детей).

Репрессии (Хармс и Введенский умерли в заключении в 1941-42 гг., Олейников был расстрелян в 1937 году), война (Л.Липавский и Д.Левин погибли на фронте) и ленинградская блокада, во время которой были утрачены многие архивы, привели к тому, что значительное число произведений обэриутов не сохранилось. Так, из взрослых сочинений рано умершего Ю.Владимирова известен лишь рассказ «Физкультурник», утрачены все недетские произведения Д.Левина, в том числе роман «Происхождение Феокрита», не дошли до нас и многие стихотворения, пьесы и прозаические сочинения Введенского, включая роман «Убийцы вы дураки». При этом чрезвычайно важным собранием рукописей стал архив Д.Хармса, хранившийся у его жены Марины Малич и спасенный от уничтожения усилиями Якова Друскина.

До 1956 года (хрущевская оттепель) речи об издании произведений обэриутов идти не могло. Исключение составляли стихи Заболоцкого, после пятилетнего лагерного заключения отказавшегося от прежней поэтики, и официозные пьесы Бахтерева (продолжавшего при этом писать «в стол» авангардные рассказы и стихи).

В 1960 году о существовании ОБЭРИУ напомнила Лидия Чуковская в своей известной книге «В лаборатории редактора».

После 1956 года в СССР начали переиздаваться детские стихи Хармса и Введенского, а на Западе стали выходить другие их сочинения, в значительной мере благодаря работе Михаила Мейлаха и Владимира Эрля.

Начиная со второй половины 1980-х гг. (перестройка) произведения обэриутов широко издавались в СССР и продолжают издаваться в России.

Философия

Как пишет в своей статье «Чинари-обэриуты» поэт и культуролог, исследователь русской поэзии Алексей Машевский:

«Творчество чинарей-обэриутов вовсе не носило характера „игры в бессмыслицу“, „в заумь“, как это было принято считать ещё совсем недавно. Их волновали глубокие экзистенциальные вопросы: отношение к времени, к смерти, к возможности высказывания, к самому языку, его приспособленности для описания мира».

Эти проблемы нашли отражение в работах философа-экзистенциалиста Якова Друскина. В основе его творчества лежит взгляд на мир, на человека как на воплощенное противоречие: соединение, отождествление в принципе нетождественных начал. Опираясь, в частности, на открытия феноменологии Гуссерля, он формулирует ряд нерационализируемых парадоксов, лежащих в основе бытия.

Многие сформулированные им принципы тесно связаны с важными тезисами христианства; так, определение «Богочеловеческой», двойственной природы Христа находит отражение в его универсальном принципе «тождества нетождественного».

Творчество

Литературные эксперименты писателей-обэриутов, разные по своему подходу, сходны столкновением элементов традиционной литературной формы с неожиданным алогизмом, возникновением в тексте некоторого отклонения, создающего брешь в стереотипе восприятия, позволяющую взглянуть на реальность «сквозь» нее, разрушить предзаданный образ восприятия («гештальт»), что вынуждает включить сознание в вынужденную работу по восстановлению смысловой целостности картины. Это отклонение перекликается с еще одним принципом философии Друскина — «небольшой погрешности в некотором равновесии».

Поэзия Александра Введенского построена на основе работы с самой структурой языка. Он задействует привычные размеры (Пушкинские, Державинские), лексику, знакомые логические и речевые структуры, узнаваемые аллюзии, традиционные элементы формы, формирующие для читателя некое внешнее звучащее окружение, и в то же время не дает состояться окончательному смысловому выражению, постоянно сбивая его столкновением в чем-то близких, но совершенно не предусмотреных языком понятий, слов, на зазоре между которыми и рождается некий ощущаемый, но, как правило, неформулируемый, смысл.

В одном из разговоров сам поэт так говорит о своих экспериментах в области языка:

«Я усумнился, что, например, дом, дача и башня связываются и объединяются понятием здание. Может быть, плечо надо связывать с четыре… И я убедился в ложности прежних связей, но не могу сказать, какие должны быть новые».

Ранняя поэзия Николая Заболоцкого в чем-то схожа с поэзией Введенского, а именно — экспериментами в лексической и семантической области языка. Также, опираясь на поэтический контекст, в частности, на одическую традицию XVIII века, поэт одновременно обновляет ее, внося совершенно не предусмотренные традицией лексические, сюжетные и прочие ходы. Однако, в отличие от поэзии Введенского, у него внутренние лексические столкновения все же нацелены на формулирование некоторой законченной, хотя и неожиданной, мысли или образа.

Для поэзии Заболоцкого характерно близкое к поэзии Олейникова задействование тем и образов, связанных с природой, животными, и, в особенности, с насекомыми. Однако это происходит с совершенно другой позиции, не создания метафорического образа, а реального, личного отношения.

Поэзия Николая Олейникова воспринимается многими как пародия, сатира в духе Козьмы Пруткова. Однако эта сатира, эти условные бытовые маски, этот «галантерейный» язык — лишь бутафория, сквозь которую внезапно проступает живая интонация самого поэта, и в такие моменты оживления бытовой ситуации своим собственным присутствием, то, что казалось нелепым и смешным со стороны вдруг становится безвыходным, трагическим и даже страшным.

Одна из основных тем Николая Олейникова — тема, заявленная в стихотворении «Таракан». Эта тема — существа, живущего в обессмысленном мире и гибнущего в процессе каких-то бессмысленных экспериментов, существа вполне ничтожного, но по своей способности переживать трагичность собственной жизни уравненного героям «высоких» трагедий — удивительным образом перекликается с творчеством Франца Кафки.

Творчество Даниила Хармса имеет много общего с творчеством других обэриутов. Помимо семантической бессмыслицы Хармс использует и «заумь», конструируя новые слова. В целом его поэзия близка поэзии Введенского, Заболоцкого, Вагинова. Главное, все же, на чем сосредотачивается автор в своем творчестве — бытовые детали, его бессмыслица чаще носит ситуативный характер. Наиболее явно это в его прозаических произведениях.

В своем прозаическом творчестве Хармс — скорее разоблачитель сложившихся систем, жанров, вскрывающий абсурд ситуации или привычной литературной формы.

Литература

• Васильев И. Е. Русский поэтический авангард XX века. Екатеринбург, 1999.
• Машевский А. Г. Чинари-обэриуты.
• Яков Друскин. Видение невидения.

См. также

• Литература абсурда
• Садистские стишки
• Анархия