Коми (народ)

Коми
Современное самоназвание	коми, коми морт, коми войтыр
Численность и ареал
Всего: 350 000
Россия:     293 406 (Всероссийская перепись 2002 г.)  Республика Коми:     256 464 (2002 г.)  Ямало-Ненецкий автономный округ:     6 177 (2002 г.)  Ненецкий автономный округ:     4 510 (2002 г.)  Ханты-Мансийский автономный округ — Югра:     3 081 (2002 г.)  Мурманская область:     2 177 (2002 г.)  Санкт-Петербург:     1 455 (2002 г.)  Тыва:     1 404 (2002 г.)  Тюменская область (без ХМАО и ЯНАО): 1 297 (2002 г.) (с ХМАО и ЯНАО — 10 555)  Архангельская область (без НАО):  1 235 (2002 г.) (с НАО — 5 745)  Пермский край:     1 181 (2002 г.)  Кировская область:     1 054 (2002 г.)  Украина:     1 545 (перепись 2001)
Описание
Язык	русский язык, коми-зырянский
Религия	православие, старообрядчество, политеизм
Входит в	финно-угорские народы
Родственные народы	коми-пермяки, коми-язьвинцы, удмурты
Медиафайлы на Викискладе

Ко́ми (Коми-зыря́не, Зыря́не; коми Коми-Зыряна, Коми морт, Коми войтыр) — финно-угорский народ, коренное население Республики Коми. Другие регионы проживания — Свердловская область; Мурманская область; Омская область; Тюменская область; Ненецкий автономный округ; Ямало-Ненецкий автономный округ; Ханты-Мансийский автономный округ. Выделяются следующие этнографические группы: верхневычегодцы, нижневычегодцы, вишерцы, вымичи, ижемцы, печорцы, прилузцы, сысольцы, удорцы. Локальные этнографические группы коми сохранялись до начала XX века. Наибольшее своеобразие в культуре имели удорцы — население верховьев Вашки и Мезени, ижемцы — низовьев Печоры, прилузцы — верховьев Лузы и Летки.

Расселение и численность

Файл:Коми-зыряне из фондов РЭМ.jpg

Группа селян коми-зырян, нач. XX века

Большинство представителей народа коми (256 тыс.) в РФ живёт в Республике Коми, там они составляют 30 % (256 тыс.) от всего населения. Ещё около 60 % (607 тыс.) — русские, 2 % (62 тыс.) — украинцы, 1,5 % (15,5 тыс.) — татары, 1,4 % (15 тыс.) — белорусы. Большинство населения Республики Коми (730 тыс.) — городское, ещё 300 тыс. проживает в сёлах. Именно на селе в Республике Коми процент населения коми больше, чем в городах.

В целом по России проживает около 293 тыс. коми-зырян, кроме того, коми-зыряне небольшими анклавами и смешано проживают также в Архангельской, Мурманской, Кировской, Омской и других областях РФ.

Носителей языка коми в России немного — родным язык коми назвали лишь 169 тыс. человек представителей этноса коми.

Карта расселения коми на территории России

На Украине по данным переписи населения 2001 года проживало 1545 коми-зырян, из которых в качестве родного языка коми указали 330 человек (немногим более 1/5 всех коми), тогда как украинский — 127 чел. (свыше 8 %), остальные — в основном русский.

Общая численность коми (коми-зырян вместе с родственными коми-пермяками, которые преимущественно расселены в Пермском крае) в мире достигает ок. 400 тыс. чел.

Этногенез и этническая история

Основная статья: Этногенез коми

Археологи и этнологи выделяют следующую цепь сменяющих друг друга базовых археологических культур, ведущих к культуре современных коми-зырян:

• неолит
  • волосовская культура
• бронзовый век
  • приказанская культура (XVI—IX вв. до н. э.)
• железный век:
  • ананьинская культура (VIII—III вв. до н. э.)
  • гляденовская культура (III в. до н. э.-IV в.)
  • ванвиздинская культура (VI—XI вв)
  • вымская культура (XI—XII вв)

Впервые предки коми (древнепермская этнолингвистическая общность) обнаруживаются исследователями во II тыс. до н. э. в районе впадения в Волгу Оки и Камы. Позднее происходит распространение древних пермян на север, в Прикамье.

В I тыс. до. н. э. (железный век) на территорию современной Республики Коми проникают предки зырян. В IV—VIII вв. н. э. на Северо-Востоке Европейской части России (территория современного расселения коми) известна ванвиздинская культура, носители которой предположительно говорили на финно-пермских языках. Кроме того, в первой половине I тыс. н. э. древнепермская этнолингвистическая общность разделяется на предков коми и удмуртов. Центром обитания общности коми было Прикамье. В последней четверти I тыс. н. э. произошёл распад этой общности. Часть населения мигрировала в бассейн Вычегды, где смешалась с носителями ванвиздинской культуры. На Выми и нижней Вычегде, очевидно, главным элементом стали ванвиздинцы, а на Сысоле и верхней Вычегде доминирующим элементом стали переселенцы из Прикамья. В результате взаимодействия сложилась вымская культура (IX—XIV века), соотносимая с летописной Пермью Вычегодской.

Дискутивным среди учёных остаётся вопрос существования в VI—XI веках на этнических землях коми исторического раннегосударственного образования Биарма (в скандинавской огласовке, иначе — Пермь, Перума).

В результате дальнейшего развития племен прото-коми сформировалась вымская культура (IX—XIV века), которая имела связи с родановской культурой. Население Биармы (Пермь) имело устойчивы торговые и культурные связи с финно-уграми Прибалтики, волжскими булгарами и на юге с Киевской Русью и иранскими народами. В последний период существования Вимском культуры на неё оказали значительное влияние именно южные соседи. В последнее время её существования происходит мощное воздействие культуры восточных славян.

С усилением славянского влияния, в XII веке Биарма подпадает под власть новгородских князей. Появляются первые смешанные русско-коми семьи. С XIII века начинается значительная славянская (новгородская и северо-русская, то есть суздальская) колонизация Перуми, которая, несмотря на обложение данью местного населения, имела положительное культурное значение. Об этом чётко сигнализирует археология — именно в это время курганный способ захоронения заменяется христианским погребением, многобожие как господствующие до сих пор верования среди зырян уступает православию, а в быту зырян появляются немало новаций.

В XV—XVI веках под давлением славяно-русской колонизации Севера этнический массив коми сдвинулся в восточном направлении. Коми население исчезло в низовьях Вашки, на Пинеге, нижней Вычегде, Виледи, Яренге, нижней Лузе.

С этого времени вплоть до начала ХХ в. происходило непрерывное расширение этнической территории коми. В XVI—XVII вв. коми заселили верхнюю Вычегду, а в XVIII—XIX вв. — Печору и Ижму.

В процессе взаимодействия с окружающими этносами в состав коми вошли ассимилированные группы вепсов, русских, ненцев и манси. Это отразилось на антропологическом облике и отдельных компонентах культуры коми, привело к образованию в составе коми отдельных этнолокальных групп. В XVI—XVII вв. на территории коми известно несколько административных образований — волостей и земель: Удорская волость, Глотова слобода, Вымская земля, Сысольская земля, Ужгинская волость и ряд других. В XVII в. коми сосредоточивались в Сольвычегодском, Яренском и Пустозёрском уездах.

В XVII—XIX веках происходит переселение значительных групп коми на Урал, в Сибирь и на Дальний Восток.

В XVIII — начале XX веках большинство коми проживало на территории Яренского и Усть-Сысольского уездов, которые входили в Вологодскую губернию, а также в Печорском уезде Архангельской губернии.

В 1921 году была создана Автономная область Коми. В 1936 году она была преобразована в Коми АССР (с 1991 года Коми ССР, с 1992 г. — Республика Коми).

Происхождение этнонимов

Насчёт происхождения этнонима коми существует несколько версий. Выделяют две наиболее правдоподобные:

1. Название коми происходит от названия реки Кама, таким образом словосочетание коми-морт («коми мужчина, человек») дословно означает «живущий на реке Кама».
2. На древнем прапермском языке слово *komä (ком) означало «мужчина, человек».

Интересно, что название коми, присутствующее в этнонимах обоих коми народов, является автонимом, тогда как и пермь, пермяки, так и зыряне — это экзонимы. Также интересно, что название зыряне дословно (на языках коми) означает «живущий на границе» или «живущий на краю», тогда как коми-пермяцкое рäärma означает то же понятие, хотя специалисты также обращаются к финскому perämaa «задняя сторона» и/или зырянскому perjema «унаследованная земля».

Существуют версии о происхождении экзонима зыряне от коми (зырянского) названия реки Сысола Сыктыл-ва, в этом случае зыряне — сыктылцы или сысольцы, то есть «жители на реке Сысола», либо от глагола зырны́ «теснить».

Название зыряне в форме сырьяне, серьяне появляється уже в житии св. Стефана Пермского (XV в.), и в 1570-х гг. экзоним «зырянин» окончательно закрепляется за современными коми-зырянами, конкурируя в дальнейшем более успешно с общим названием «пермь», что, как замечают исследователи, в качестве этнонима для совместного коми-удмуртского населения впервые встречается в неадаптированном вступлении старейшего из известных сейчас списков летописи «Повесть временных лет» (нач. XII в.).

Антропология и генетика

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, издававшийся в конце XIX — начале XX веков, даёт следующее описание коми-зырян:

Зыряне роста среднего, кроме удорцев, отличающихся высоким ростом; телосложения крепкого и правильного; следы финского типа на лицах едва заметны; цвет волос большей частью чёрный, при серых и тёмно-карих глазах; реже встречаются русые волосы и голубые глаза.

Масштабное соматологическое обследование коми населения было выполнено Н. Н. Чебоксаровым в конце первой половины XX века. Обследование выявило преобладание сублапоноидного вятско-камского антропологического типа как у коми-зырян, так и коми-пермяков, что сближало их с удмуртами и некоторыми другими группами финно-волжских народов. Однако, у зырян были также зафиксированы беломорский и восточнобелтийский тип, особенно у северных и западных этнографических групп, а также уральского типа у северо-восточных групп, что закономерно объясняется контактами с ненцами, хантами и манси. Краниологические исследования В. И. Хартановича 1980-х годов показали, что для коми-зырян всё-таки более характерен особый краниологический тип, более близкий к краниотипу карел, а не коми-пермяков.

ДНК

Было произведено 3 исследования Y-ДНК (передающейся по прямой мужской линии) коми-зырян Республики Коми, одно из которых занималось исключительно гаплогруппой I. Таким образом, полноценных исследований было 2. Вот их результаты:

• Komi Tambets 2004

Total 94 I 5,3 % 5 N1b 12,8 % 12 N1c 22,3 % 21 R1a 33 % 31 R1b 16 % 15 Other 10,6 % 10

• Komi Rootsi 2004

Total 110 I1a 3,6 % 4 I1b 0,9 % 1 Other 95,5 % 105

• Komi Izhemski KOI Malyarchuk 2009

Total 54 N1b 17 % 9 большинство гаплотипов выглядят как N1b-E N1c1 52 % 28 R1a1 30 % 16 Other 2 % 1

• Komi Priluzski KOP Malyarchuk 2009

Total 49 N1b 14 % 7 большинство гаплотипов выглядят как N1b-A1 N1c1 50 % 23 R1a1 33 % 16 Other 6 % 3

Также, было произведено исследование коми-зырян, веками проживающих на территории ЯНАО. Однако следует отметить, что размер выборки достаточно скромен — всего 28 человек. Результаты:

Komi YNAO Karafet 2002 Rootsi 2007 Total 28 N1b 35,7 % 10 некоторые гаплотипы выглядят как N1b-E N1c 50 % 14 Other 14,3 % 4

Следует отметить, что результаты различаются не сильно, особенно учитывая то, что различия наблюдаются, как выясняется, между коми-зырянами разных территорий.

Язык

Основная статья: Коми-зырянский язык

Говорят на коми-зырянском наречии языка коми, близком к коми-пермяцкому и коми-язьвинскому наречиям и удмуртскому языку. Все 4 языка составляют пермскую группу финно-угорской ветви уральской семьи языков. В лексике имеются индоиранские, иранские и булгарские, карело-вепсские, ханты-мансийские, ненецкие, славяно-русские заимствования.

В коми-зырянском языке 10 диалектов: нижневычегодский, присыктывкарский, верхневычегодский, среднесысольский, верхнесысольский, лузско-летский, вымский, удорский, ижемский, печорский. Основные различия между ними в области лексики и фонетики. Носители разных диалектов понимают друг друга без труда.

Литературный коми-зырянский язык сложился в XX в. В его основу лёг присыктывкарский диалект.

Хозяйство и общество

Традиционное хозяйство

До XVIII века основными занятиями коми были охота и рыболовство. Земледелие и скотоводство составляли подсобные отрасли хозяйства. К ХVII в. была освоена вся благоприятная для присваивающе-производящего хозяйства территория, началось невозобновляемое истребление зверя. В результате этого часть коми мигрировала в другие регионы. Оставшееся население вынуждено было преобразовывать основное хозяйство. Ведущее положение с этого времени заняли земледелие и скотоводство, причём в южных регионах основой стало земледелие (трехполье в сочетании с подсекой), на севере — скотоводство (преимущественно оленеводство).

Пашенное земледелие базировалось на удобрении почвы навозом. Основные культуры — ячмень, рожь, лён, конопля, репа. Земледелие было тесно связано с животноводством. Заметное место в хозяйстве коми занимала охота. Меньшее значение имело рыболовство. В XIX в. получили развитие такие промыслы как портняжное, шерстобитное, пимокатное, коновальство, углежжение, заготовка руды для нужд металлургических заводов. В конце XIX в. первостепенное значение приобрели заготовка и сплав леса. В старину коми предпочитали жить большой семьей, которая состояла, как правило, из не менее четырёх поколений — родителей, женатых сыновей, внуков с их женами, правнуков. Большая семья часто занимала две соседние избы, стоящие рядом друг с другом на одном общем дворе.

Все в такой семье находилось в общем семейном пользовании, а в личном — лишь одежда, обувь, украшения и мелкие женские безделушки.

Главой семьи был мужчина, хозяин. За глаза его называли «большак» или «старшой», а в глаза — батюшка. Хозяйку называли за глаза «большуха», а в глаза — «матушка». Она руководила всеми домашними работами.

Каждая семья имела свой знак собственности, тамгу — пас. Пока дети жили с родителями одной семьей, знак собственности у всех был общий. Как только сыновья отделялись они обзаводились собственным «пасом»: за основу брали отцовский знак и добавляли к нему две-три дополнительных черточки или узора. До массового распространения грамотности такой знак на документе заменял подпись.

Когда только сыну исполнялось 18-20 лет, его родители начинали подыскивать невесту. Подыскав, засылали сватов.

Сват приходил в семью невесты чаще всего под вечер, когда вся семья в сборе, и произносил фразу: «Телицу я высматриваю и покупать пришел». Отец невесты отвечал на это «У меня есть телица, давай посмотрим». С этих слов начиналось сватовство.

Сваты, получив согласие родителей жениха, через несколько дней приезжали на рукобитье — обряд согласия на брак, скрепленный рукопожатием отца жениха и отца невесты. Сторона жениха привозила рыбный пирог и вино. Родня невесты варила брагу, стряпала пельмени. В тот же день договаривались о дне свадьбы и приданом.

Свадьбу назначали через дней пять-шесть. Все оставшееся до свадьбы время подруги невесты жили у неё в доме и вместе с её родственниками готовили приданое.

Накануне свадьбы устраивался девичник — прощание невесты с подругами и со своей девичьей жизнью. Символом уходившей в прошлое жизни была девичья коса, которую в этот день расплетали, и мытье в бане перед предстоящей свадьбой. В этот день невеста и её подружки исполняли свадебные причитания.

На другой день за невестой приезжал свадебный поезд. В семьях побогаче он состоял из девяти-одиннадцати подвод или саней, у тех, кто победнее — из трех, а в самых бедных семьях это была только одна подвода. Старались, чтобы число подвод было нечетным, это якобы содействовало благополучию новой семьи.

Упряжки лошадей украшали лентами, полотенцами, красивыми тканными поясами, подвешивали колокольчики. Дружки жениха, обвязанные полотенцами, ехали верхом впереди свадебного поезда. У коми-зырян р. Вашка и у коми-пермяков место дружки занимал колдун (видзысь; вежливец), в обязанности которого входило не только руководство церемониями, но и охрана брачующихся от воздействия злых сил.

В некоторых местах поезд замыкал особый персонаж пон бцж кералысь «отрубающих хвост собаке».

Подъехав к дому невесты, ворота которого, как правило, закрыты, жених и его друзья поднимали стрельбу, кидали через забор во двор деньги — только после этого их пускали в дом.

Главными действующими лицами свадьбы были жених верöс пу и невеста гöтыр пу, вокруг которых и разворачивалась «свадебная игра» (свадьба ворсöм, кöлысь). Наиболее сложной являлась роль невесты, требовавшая основательной, а главное длительной подготовки. Прежде всего это касалось свадебных нарядов, подарков, которые девушка, как правило, изготавливала сама, причем задолго до свадьбы. Кроме того, невеста должна была знать причитания и уметь их исполнить, поскольку само причитывание (лыддьцдцм) требовало определённого актёрского мастерства.

Жених и невеста совместно или порознь участвовали в многочисленных обрядовых церемониях, однако активные действия по развитию сценария свадьбы были закреплены за другими свадебными чинами. В начале свадьбы наиболее активными были роли сватов, родителей жениха и невесты, затем — крёстных родителей жениха и невесты, подруг невесты и дружек жениха.

Со стороны невесты за соблюдение всех обязательных церемоний и руководство ими отвечала её крестная мать. Она представляла невесту во время церемоний, за столом её место было по правую руку невесты, помогала переодеваться, причитала вместе с ней, мыла невесту в бане, выводила её к венцу. Помимо обрядовых действий, исполняемых основными свадебными персонажами, в свадебный сценарий были включены и театрализованные маскарадные представления и игрища.

Центральным событием свадьбы был переезд невесты в дом жениха. Везли её на разукрашенных санях, сопровождали её родственники и подруги. Незадолго до отъезда крестная мать или сваха делали невесте прическу замужней женщины: волосы заплетали в две косы (девичья коса была одна), укладывали вокруг головы, поверх надевали повойник, а затем кокошник или самшуру. Носить такой убор могла только замужняя женщина.

Приехавших в дом жениха молодых осыпали зерном, хмелем и пухом — все это символы пожелания богатства. Затем начинался свадебный пир, во время которого полагалось, чтобы столы ломились от изобилия блюд.

Пир второго дня назывался «большой стол». В этот день уже гуляла не молодежь, сколько солидные, степенные, замужние и женатые люди — родственники, соседи, просто знакомые. В этот день продолжаются свадебные игры: молодых обливают водой, валяют в снегу, молодого мужа обливают сметаной, а молодая жена должна проявить свою сноровку и быстро его обтереть полотенцем. Молодожены и гости взаимно одаривают друг друга подарками.

Пир третьего дня называется «пирожный стол». В этот день молодая должна была продемонстрировать своё умение печь пироги. Но не только это: в присутствии гостей она начинала топить печь, подметать пол, мыть посуду. Все старались ей мешать, но она упорно делала своё дело. За это ей кидали деньги и дарили разные подарки.

Наконец, гости разъезжались. Последними отбывали родители невесты. Свекровь тут же давала задание молодой снохе: прясть, шить, доить корову, чистить хлев, носить дрова, убирать в избе. Так молодая жена начинала свою жизнь в семье мужа.

В современном свадебном обряде кое-что в виде веселой игры сохранилось в сельской свадьбе и сейчас: символический выкуп невесты у её подруг, обливание молодых водой, шутливые состязания, игры, песни.

После свадьбы начиналась самостоятельная жизнь молодой семьи. Муж — охотник зачастую до полугода находился в лесах вдали от дома, а забота о семье ложилась на плечи жены. Многие путешественники в 19 веке отмечали независимый и сильный характер коми женщин. Радость приходила в молодую семью с рождением детей. Чистота и беззащитность ребёнка приносили новое познание любви. В старину в семьях обычно было 5-8 детей. Прерывание беременности в православии считалось тягчайшим прегрешением. Родители хотели видеть своих детей здоровыми и счастливыми, поэтому молодую мать перед родами оберегали не столько от тяжелой работы, сколько от «порчи» и «сглаза», которые мог напустить какой-нибудь колдун — «еретник».

Рождение человека тесно связано в традиционной культуре коми с представлениями об ином мире, и вся родильная обрядность, в её практическом и символическом аспектах, направлена на обеспечение благополучного появления новорожденного на этот свет и присоединение его к социуму. Архаичные взгляды на потустороннюю природу ребёнка сохранились в традиционном объяснении появления новорожденных. Коми-зыряне объясняли детям: «Ребенок появляется из дупла дерева», «Ребенка находят между дров в поленице», что в контексте представлений о дереве как связующем звене между мифологическими мирами сопоставимо с представлениями о его появлении из иного мира. На вопрос ребёнка о пути его появления на свет матери также отвечали: «Ты появился из моей подмышки», что тоже связано с символикой чудесного рождения. Термин чурка, обозначающй законнорождённого ребёнка и на языковом уровне восходящий к славянскому обозначению предков «чур», «пращур», указывает на веру в происхождение ребёнка, не имеющего отца, из мира предков . Об этом же свидетельствует и выражение, констатирующее смерть младенца: «Муысь петiс, муö мунiс» (Из земли вышел, в землю и вернулся).

Обряд рождения ребёнка начинался задолго до родов. Уже в ритуале, отмечавшем наступление физиологической зрелости девушки, мать формулировала дочери благопожелания относительно будущего деторождения. При появлении у девочки первых месячных мать вечером сама расчесывала ей гребнем волосы, и, заплетая косу, желала дочери расти здоровой женщиной, легко рожать желанных и здоровых детей, иметь молока как в полноводной реке, а затем вставляла гребень дочери в волосы. Символикой плодородия насыщен свадебный обряд: невесте и жениху стелили овчинную шубу, чтобы детей много было; перед выходом к венцу на колени невесте сажали ребёнка; большое значение придавалось пище, связанной с плодородием, плодовитостью, рождением (куриные яйца, утиные гузки, зерно и т. д.). С этого же времени проявлялась забота о здоровье будущего ребёнка. Ещё при выборе супруга обе стороны интересовались наличием в роду невесты или жениха хронических больных, умственно отсталых, «припадочных» и при установлении такого факта от брака старались воздержаться, поскольку, по народным воззрениям, подобные заболевания могли передаться по наследству. Браки между родственниками допускались не ранее четвёртого-пятого поколений, а на Удоре — пятого-шестого.

Бесплодие повсеместно считалось большим несчастьем и расценивалось как результат порчи или наказание за грехи. О бездетных супругах говорили: «Вермасны кö, эськö пуысь морттö вöчасны (Если бы могли, они бы из дерева человека сделали)». Для лечения бесплодных женщин народные врачеватели готовили отвары кага ваян турун (ребенка дай трава), добывание которой было связано с символическим обращением к силам иного мира: в ночь на Иванов день знахарки в чистых одеждах переплавлялись через реку на луга и, идя по кругу, собирали травы, наделяемые магическими силами. Регулярное употребление отвара кага ваян турун должно было способствовать наступлению беременности. Восприятие бесплодия как Божьего наказания определило и соответствующие способы обретения «чадородия» — отмаливание грехов во время молений, крёстных ходов, посещение святынь, обращение с молитвами к Божьей матери, святой Параскеве. Случаи искусственного прерывания беременности были редкими и рассматривались окружающими как нарушение морально-нравственных норм. Есть сведения, что женщины, не желавшие иметь детей, собирали в лесу траву, обладающую противозачаточными свойствами и известную под названием кага вайтöм турун (трава, не дающая ребёнка). Однако, не только употребление, но и сбор этой «убивающей ребёнка» травы осуждался и считался греховным.

С наступлением беременности изменялся статус женщины. С одной стороны, будущая мать и ребёнок считались особенно подверженными сглазу, порче, поэтому строго соблюдались меры, призванные защитить их от вредоносных сил. Старались как можно дольше скрывать сам факт беременности. Чтобы не привлекать чужого внимания и тем более не вызывать зависти, беременная не должна была одевать новую красивую одежду, говорить о своем хорошем самочувствии. Ей следовало избегать встреч с людьми, слывшими среди населения колдунами, и ни в коем случае не вступать с ними в конфликты. Обязательным для женщины было ношение оберега (вуджöр) — иголки без ушка в вороте, крестика, нитки с ягодой пиона или бус вокруг шеи, платка на голове, и особенно оберега-пояса, как бы ограждающего тело беременной и плод — рыболовной сетки, шерстяной нитки, пояса мужа на талии. Некоторые женщины обвязывали веревочкой правую ногу под коленом. Считалось, что при отсутствии оберега, нечистая сила может вытащить плод «из-под рёбер» и подменить. Беременным запрещалось принимать участие в похоронах, и особенно, во избежание появления на свет мёртвого ребёнка, смотреть на покойника. В период беременности нельзя было стричь волосы, а перед родами запрещалось что-либо брать у чужих или отдавать, чтобы не принять порчу или не отдать вместе с вещью шуд (счастье). В то же время, окружающие не должны были ни в чём отказывать беременной, и особенно, в удовлетворении пищевых прихотей. С другой стороны, по народным представлениям, сама беременная представляла опасность для окружающих. Она могла передать магическую нечистоту пеж, и потому ей запрещалось кормить грудью, нянчиться с детьми, прикасаться к мужским вещам, орудиям лова, инструментам и т. д. При посещении церкви беременной не разрешалось проходить дальше порога. Ей нельзя было присутствовать при возведении глинобитной печи, которая у коми ассоциировалась с женским лоном. Считалось, что печь может потрескаться или развалиться во время родов женщины, присутствовавшей при строительстве. Подобная двойственность статуса беременной, а затем роженицы и новорожденного ребёнка обусловлена редставлениями об их особой близости к миру предков, преодоление которой и происходило в ходе обряда. Гигиенические советы беременная женщина получала от более старших женщин и повивальных бабок. Для благополучного течения беременности ей рекомендовалось соблюдать ряд предосторожностей: беречься от простуды, не поднимать тяжестей, не работать на лошади, не стоять долго у печи и т. д. Однако в крестьянском быту эти рекомендации, направленные на сохранение здоровья, были практически неосуществимы, и обычно беременная женщина вплоть до самых родов выполняла всю привычную для неё работу по дому и хозяйству. Нередки были случаи, когда роды проходили в поле, в лесу или по дороге домой.

Известны приметы, предсказывающие пол будущего ребёнка. Во время свадьбы при заплетании невесте волос двумя подружками примечали: если правая коса была готова раньше левой, то первым должен родиться сын, а если наоборот — то дочь. Согласно коми-зырянским поверьям, пол ребёнка определяет светило, под знаком которого произошло зачатие: после вечерней зари, при лунном свете зачинают девочек, поскольку их любит и даёт луна, а при утренней заре, предвестнице солнца — мальчиков. По другой примете, если беременная первой увидит лягушку — родится мальчик, если ящерицу — девочка. Пол будущего ребёнка пытались определить и по форме живота: острый живот — мальчик, круглый живот — девочка. Считалось также, если у беременной меж глаз, на лбу набухает вена, родится сын, если женщина много и подолгу спит, то ждали девочку.

С приближением родов к беременной приглашали повитуху — гöгинь, гöг баба (пуповая женщина), бабитчысь баба (повивальная бабка). Согласно традиционным представлениям, каждая женщина хотя бы раз в жизни должна была стать повитухой, иначе она или не сможет попасть на тот свет или на том свете будет принимать роды у собаки. По коми-зырянской легенде женщина, которую никто не приглашал в качестве повивальной бабки, воскликнула: «Я согласна принимать роды даже у лесных духов», и лесные духи, пожалев бедную женщину, разрешили ей прийти помочь при родах. После родов повитуха считалась нечистой и должна была подвергнуться церемонии очищения. Получив от отца или матери новорожденного платок или полотенце, она делала вид, что вытирает (сушит) руки. Если повитуха не получала такого платка, то на том свете ей предстояло вечно стоять с мокрыми руками между двумя столбами (кык сер костын) и просить у проходящих мимо неё воду, чтобы смыть пеж, и платок, чтобы вытереть руки. Новорожденный в этом случае мог заболеть и для его выздоровления повитухе необходимо было очиститься. В последующем женщина считалась духовно связанной с ребенком, которому отрезала пуповину, и на том свете обязана была дать отчет о его здоровье. Здоровье ребёнка, по представлениям коми, зависело от поведения повивальной бабки: она должна была вести целомудренный образ жизни, быть сдержанной в общении (повитухе, крёстным и матери ребёнка запрещалось не только ругаться, но и говорить друг другу неприятные слова), категорически исключались половые отношения с отцом и крёстным ребёнка. Не случайно для помощи при родах чаще всего приглашались пожилые, вдовствующие женщины, которые в итоге становились профессиональными повитухами. В традиционном обществе повитуха почиталась больше, чем отец, а иногда и мать. Строго порицалось не только незначительное оскорбление её, но и всякое несогласие с ней в бытовых вопросах. Со временем, значение, придаваемое повитухе, приобрела и крестная мать вежань. Существовал обычай в качестве повивальной бабки приглашать к роженице, у которой не выживали дети, многодетную мать или бабушку. Считалось, что младенец, принятый такой женщиной, будет жизнеспособен и здоров. При отсутствии бабки необходимую помощь могла оказать любая взрослая женщина, присутствовавшая ранее при родах и умеющая обращаться с новорожденными, а также муж. Уверенность в том, что роженицу в этот период могут легко «сглазить» не только чужие, но и родственники, особенно незамужние девушки, бездетные женщины, заставляла соблюдать требование «чем меньше людей знает о родах, тем легче и быстрее они пройдут». Именно боязнью «сглаза», «порчи», а не стремлением соблюсти определённые этические нормы объясняют пожилые женщины обычай сохранять роды в тайне и прятаться во время родов.

Традиционно наиболее подходящим местом для родов считались хлев и, особенно, баня, которую для благополучного разрешения от бремени роженица должна была протопить сама, самостоятельно наносив дров и воды. Баня по поверьям коми находилась на границе мира живых и мира предков, и в силу этого служила своего рода домашним святилищем. Коми-пермяки считали также, что в этом случае ребёнок будет крепче и здоровее. Полки и пол устилались соломой, которая служила постелью и в первые дни после родов. В баню роженица должна была идти босой. Если роды происходили в доме, то обычно женщина рожала на пороге жилого помещения. На Удоре зафиксирован обычай рожать в подполье или на крышке люка в голбец. Рожали чаще всего стоя на коленях или сидя на корточках, держась руками за скамью или брусья. Такое положение, по мнению опытных повитух, способствовало более легкому и быстрому течению родов. Между схватками бабка заставляла роженицу двигаться по комнате, массировала круговыми движениями живот, обезболивала схватки, растирая поясницу маслом. При слабой родовой деятельности женщине не разрешали сидеть или лежать, а тем более засыпать. При неправильном положении ребёнка повитуха могла поправить его положение, в крайнем случае — извлечь руками. Наряду с рациональными, выработанными повитухами в течение многолетней практики приемами и методами для облегчения родов использовали магические способы. Женщине давали выпить мыльной воды, развязывали все узлы на одежде, расстегивали ворот рубашки, расплетали косы. Затяжные трудные роды объясняли «порчей» и роженицу поили и обливали заговорной водой, заставляли перешагивать через красный пояс, в доме отпирали все замки, а в особо тяжелых случаях в церкви открывали царские врата. При трудных родах женщину окуривали дымом от стружек с трёх порогов дома, приговаривая: «Кыдзи тшыныс сотчö, мед сiдзжö ставыс сотчас-мунас: урöсыс и вомидзыс.» (Как дым горит, пусть также все сгорит-уйдет: уроки и призоры). Иногда, желая предотвратить возможность сглаза или порчи, заранее запасали мышиное гнездо. Во время родов его поджигали и окуривали роженицу со словами: «Кыдзи шырыс рöдитö, некод оз аддзы, мед сiдз жö некод оз аддзы.» (Как мышь рожает, никто не видит, пусть также (эти роды) никто не увидит).

Сведения о послеродовой помощи женщине незначительны. Обычно повитуха тщательно растирала ей живот, поясницу, ноги; в целях предупреждения появления грыжи, опущения органов брюшной полости накладывала на живот тугую повязку сроком на 2-3 недели. Послеродовые кровотечения пытались остановить, сажая роженицу в холодную воду, отвары можжевельника, тысячелистника, ромашки, зверобоя. Зимой накладывали на живот компрессы из снега. В качестве противовоспалительных и кровоостанавливающих средств давали пить отвары подмаренника цепкого, зверобоя, венерина башмачка, корня горца большого. При мастите женщину ограничивали в питье и прикладывали к груди компрессы из распаренного льняного семени, подорожника, заячьей или оленьей шкуры. Но в серьёзных случаях повитухи не могли оказать действенной медицинской помощи, и графа «замучилась родами» в рубрике причин смертности среди женского населения занимала одно из первых мест.

роженица и ребёнок считались «нечистыми» и жили в бане. Подчёркивая нечеловеческую природу, ребёнка называли чудин (чудь — мифологические первопредки), коктöм сёкур (безногий мерин). Табуировалось обращение к нему андел (ангел). До процедуры крещения ребёнок лежал голым, укрытым лишь старой пеленкой. У коми старообрядцев бытовал запрет на кормление некрещеного ребёнка грудью. При контакте с роженицей защищались от пеж, набрав в рот воды или прикусив сосновую лучину. Новорожденного и мать старались не оставлять без присмотра, поскольку считалось, что в этот период ребёнка особенно легко могут подменить нечистые духи (в первую очередь пывсян айка, а также дзидзи, омöль, олыся, вöрса, шувгей,) — подложить вместо человеческого младенца своего или деревянную чурку, которой придавали человеческий облик, а настоящего же ребёнка забрать в потусторонний мир. Как правило, подменой объясняли рождение неполноценных, с явными физическими недостатками детей, а также отставание некоторых детей в физическом и умственном развитии.

Грудных детей и детей постарше довольно часто парили в бане. «Когда в бане моют грудного ребёнка, сажают себе на колени, ножки парят и приговаривают: Ножка, ножка, бегай, В морошковое болото, В черничную рощу, В грибной лес». Так рассказывали А.Панюкову и Г.Савельевой женщины в с. Аныб Усть-Куломского района. В селе Галово они записали, как бабушка парила и мыла своих внуков, а ополаскивая водой произносила молитву: «Во имя Отца и Сына и Святого духа Раба божья (называют имя) - Йи кодь ён да ва кодь визув. (Крепкая как лед да быстрая как вода)».

Отец делал для ребёнка колыбель, которую подвешивал в избе на гибком шесте. Если ребёнок умирал, колыбель сжигали. Когда ребёнок вырастал здоровым и крепким, то считалось, что в этой колыбели будут хорошо расти и другие дети.

Материальная культура

Традиционные поселения

Традиционными поселениями коми в XIX — начале XX вв. являлись сёла (погост) и деревни (сикт, грезд). Обычно они располагались на берегах рек и имели рядовой тип застройки, в один или несколько рядов. В конце XIX — начале XX в. распространяется уличная планировка. Дома были фасадами ориентированы на реку или на юг.

Традиционный тип расселения на юге — гнездовой, на севере отдельные поселения удалены друг от друга на значительные расстояния.

Некоторые крупные сёла растягивались на несколько километров в длину. Обычно они образовывались в результате срастания нескольких мелких поселений.

Кроме сельских поселений, на территории расселения коми появились посёлки при предприятиях. Единственным городом был уездный центр Усть-Сысольск.

В советское время возникли многочисленные посёлки городского типа и города.

Известные коми

Основная статья: Список известных коми

• Зырянов, Константин Георгиевич — футболист, полузащитник петербургского «Зенита» и сборной России.
• Сметанина, Раиса Петровна — лыжница, чемпион мира и Олимпийских игр.
• Дьяконов, Николай Михайлович — известный драматург и поэт, автор «Свадьбы с приданым».
• Сорокин, Питирим Александрович — известный социолог и культуролог.
• Игушев, Евгений Александрович — учёный-филолог, прозаик.
• Жаков, Каллистрат Фалалеевич — этнограф, философ, писатель

Ссылки

• Сайт народа коми
• Мифология коми
• Uralistica — Финно-угорское сообщество — Uralistica. the world of finno-ugric and samoyed peoples
• Информационный центр финно-угорских народов
• Фотокаталог музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН

Литература

• Попов К. Зыряне и зырянский край. М., 1874.
• Лыткин Г. С. Зырянский край при епископах пермских и зырянский язык. СПб., 1889.
• Сидоров А. С. Знахарство, колдовство и порча у народа коми. Л., 1928.
• Белицер В. Н. Очерки по этнографии народов коми (зырян и пермяков)// Труды Института этнографии. Новая серия. Том 45. М., 1958.
• Лашук Л. П. Очерк этнической истории Печорского края. Сыктывкар, 1958.
• Лыткин В. И., Гуляев Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. М., 1970. (2-е изд.: Сыктывкар, 1999.)
• Лашук Л. П. Формирование народности коми. М., 1972.
• Жеребцов Л. Н. Расселение коми в XV—XIX вв. Сыктывкар, 1972.
• Жеребцов Л. Н. Формирование этнической территории коми (зырян). Сыктывкар, 1977.
• Конаков Н. Д. Коми охотники и рыболовы во второй половине XIX — начале XX века. М., 1983.
• Мифология коми. М., 1999.
• Коми // Народы России: Атлас культур и религий. — М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. — 320 с. — ISBN 978-5-287-00718-8.