Эта статья входит в число хороших статей

Большевик (картина)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Стабильная версия, проверенная 3 октября 2024.
Перейти к навигации Перейти к поиску
У названия этой картины есть и другие значения, см. Большевик.
Не следует путать с картиной «Большевики».
Борис Кустодиев
Большевик. 1920 год
Холст, масло. 101 × 141 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
(инв. ЖС-27)
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе

«Большеви́к» — картина советского художника Бориса Кустодиева, написанная в 1920 году.

На картине изображена гигантская, возвышающаяся над городом с заполненными толпой улицами фигура человека, держащего в руках развевающийся красный флаг и шагающего меж дворцов и домов к церкви, ставшей преградой на его пути в «светлое будущее». Работа была написана Кустодиевым в качестве осмысления им причин и последствий Октябрьской революции 1917 года, в результате которой к власти пришли большевики. Желая выразить «чувство стихийного в большевизме», художник прибег к несвойственной его творчеству аллегории, написав большевика как нового бога из «коммунистического рая». Ввиду этого Кустодиев побоялся отправлять картину на выставку, считая, что её сочтут провокацией по отношению к советской власти. Однако вскоре данная работа стала рассматриваться критиками как классика советского изобразительного искусства первых послереволюционных лет, решённая в наивно-символической манере. В настоящее время картина находится в коллекции Государственной Третьяковской галереи в Москве.

Контекст

[править | править код]
«Автопортрет у окна»

Будучи оригинальным бытописателем купеческой жизни, идеализировавшим этот мир, впоследствии Кустодиев обратился к революционной тематике[1][2]. Последние 15 лет своей жизни он был частично парализован по причине опухоли спинного мозга, которой заболел ещё в 1915 году[3][4][5]. Будучи практически прикованным к инвалидной коляске, события Февральской революции 1917 года Кустодиев наблюдал только из квартиры[1][2]. В письме Василию Лужскому от 6 марта 1917 года Кустодиев, находившийся под впечатлением от революционных событий, из которых он «видел, только то, что у меня на площади под окнами», поздравил его «с великой радостью»[6]:

Как будто всё во сне и так же, как во сне, или, лучше, в старинной „феерии“, всё провалилось куда-то старое, вчерашнее, на что боялись смотреть, оказалось не только не страшным, а просто испарилось „яко дым“!!! Как-то теперь всё это войдёт в берега и как-то будет там, на войне. Хочется верить, что все будет хорошо и там. Ведь это дело показало, что много силы в нашем народе и на многое он способен, надо только его до предела довести. […] Здесь всё ещё кипит, всё ещё улицы полны народом, хотя порядок образцовый. Никогда так не сетовал на свою жизнь, которая не позволяет мне выйти на улицу — ведь „такой“ улицы надо столетиями дожидаться!

«27 февраля 1917 года»

По свежим воспоминаниям об увиденном, в 1917 году, по ранее созданному этюду, Кустодиев написал картину «27 февраля 1917 года»[7][8] (90 × 72 см; холст, масло; Государственная Третьяковская галерея)[9]. Дочь художника, Ирина, впоследствии рассказывала[10]:

Помню морозный день, дымы из труб тянулись прямо к небу. Из большого окна мастерской на Введенской видна была заснеженная улица. Сугробы с синими тенями. Зимнее солнце озаряло толпы народа с красными флагами. Прямо у нашего дома остановился грузовик с солдатами. У многих на винтовках — алые флажки. Отец попросил меня придвинуть к окну колясочку, к которой его уже не первый год приковал тяжкий недуг. […] Итак, я подкатила коляску. Подставила мольберт. В мастерской была тишина, а за окном кипела жизнь. Кто-то кричал. Бурлила толпа. Но звуки не проникали в студию. Отец писал около трех часов. Пока не ушло солнце. Когда я увидела его глаза, они были влажны. Подумав, что у него начались боли, я принесла лекарство. — Ирочка, ты не понимаешь, что это за счастье, что у нас в Петербурге я вижу красные флаги свободы!

Именно этот день стал апофеозом февральской революции, закончившейся созданием Временного правительства[11][12]. По оценкам критиков, разлив народной стихии, выраженный в ликующих солдатах с красными флагами, озарёнными яркими и светлыми красками, свидетельствует о том, что Кустодиев искренне приветствовал революцию[13][8].

Несмотря на отречение Николая II, упразднение самодержавия, смену в рядах полиции, жандармерии, губернаторов, аграрная реформа была отложена, а войска продолжили вести боевые действия, хотя революция во многом была вызвана Первой мировой войной[12]. Положительные перемены в жизни страны, которых так ждал Кустодиев, не начались: война, как и террор, не закончилась — они несли с собой нищету, голод и общественный раскол[14]. Новое Временное правительство, пользовавшееся поддержкой старого чиновничьего аппарата, не обладало реальной властью, а Совет рабочих и солдатских депутатов, поддержанный армейскими массами, в свою очередь не обладал законной властью; сложившееся «двоевластие» разрешилось Октябрьской революцией 1917 года — низложением Временного правительства и приходом к власти большевиков[12]. Началась гражданская война, ставшая тяжёлым испытанием для Кустодиева: многие его друзья уехали из страны, а семье с трудом удавалось сводить концы с концами[14]. Несмотря на нужду и частью неприятные перемены в его жизни, Кустодиев, как и большинство русских художников, встал на сторону революции, не считая её отрицательным событием для страны[15][14][2]. Понимая всю тяжесть своей болезни, он часто говорил своим детям, Ирине и Кириллу: «Счастливые вы, доживете и увидите всю красоту предстоящей жизни»[16]. С первых послереволюционных лет Кустодиев активно включился в творческую работу для новой, советской власти: участвовал в праздничном оформлении Петрограда к 1-й годовщине Октября, оформлял книги о Ленине, написал четыре ленинских портрета, принял участие в разработке «будёновки», создавал плакаты, лубки, панно и полотна, прославляющие революцию и изображающие революционную Россию в радужных тонах[17][14][2][18][19]. Так он стал одним из зачинателей нового художественного направления — соцреализма[14].

Создание

[править | править код]

Спустя три года после Октябрьской революции Кустодиев подошёл к синтезу и осмыслению всего происшедшего; плодом его раздумий стала картина «Большевик», написанная в 1919—1920 годах[20][21][16][8][14]. Кустодиев понимал революцию как народный бунт, стихийный и гигантский по своему размаху[1]. В письме к Лужскому от 29 апреля 1918 года Кустодиев поделился своими чувствами: «всюду дерутся, кто-то кого-то побеждает, накладывает один на другого контрибуции или в тюрьму сажает. […] Нашу соседку помещицу только что посадили в тюрьму и требуют 10 000 р. выкупа![К 1] […] Вот во что выродились наши долгожданные свободы. Вспоминаю наши вечера у Вас в начале войны, когда все так горячо принималось и все были полны надежд на будущее, как все это оказалось не таким, как ждали и хотели». Приведя в пример газетное сообщение о гибели в Харькове при представлении «Грозы» их общей знакомой актрисы Полевицкой[К 2], но не слишком веря этим слухам, Кустодиев заметил, что «правда, мы так привыкли ко всяческим не только трагическим случаям, но и сверхтрагическим, особенно в наше милое время пролетарско-крестьянско-коммунистического рая… Но все-таки известия такого рода о близких людях особенно больны»[23]. По замечанию литературоведа Юрия Карякина, именно «вот эта боль и взорвалась в „Большевике“», боязнь Кустодиева за дом и за семью[24].

«Вступление» (первый вариант)
«Вступление» (второй вариант)

В беседе с Всеволодом Воиновым художник говорил, что в то время его неудержимо «привлекала к себе мысль выразить в большой картине чувство стихийного в большевизме»[25][26][27]. Как отметил историк культуры Михаил Лифшиц, «большевик для художника — это человек, выражающий волю большинства. Большевик неотделим от народа, он часть его, он силён величием идей, владеющих умами всех»[28]. В поиске образа героя своего нового полотна, нового хозяина Руси, Кустодиев обратился к русскому героическому эпосу, чуть ли не впервые в своём творчестве прибегнув к аллегории — наглядному средству выражения народной, общественной трактовки революции[20][21][17][29][15]. Сюжет «Большевика» образно восходит и является своего рода повторением другой знаменитой работы Кустодиева, антимонархической карикатуры под названием «Вступление. 1905 год. Москва», исполненной им в двух вариантах в 1905 году для журнала «Жупел» (26 × 26 см; бумага, тушь, акварель; Государственная Третьяковская галерея). С помощью не свойственной художнику аллегории он изобразил кровавое и жестокое подавление мятежа на Пресне во время декабрьского восстания 1905 года в Москве: солдаты стреляют в демонстрантов с красными флагами, рушатся дома, пылают пожары, гибнут люди, и над всем этим царит Смерть — огромный окровавленный скелет, ростом выше домов, с диким воем врывающийся на городские улицы[30][31][32][33][34][35]. В работе над картиной Кустодиев использовал и предварительные наброски к «Большевику», созданные ещё в 1919 году[36]. По свидетельству Воинова, в кустодиевском альбоме был проект картины, в котором по концепции «старых мастеров» соединялись «раскрытые интерьеры и улица»[37].

Портрет Замятина, Кустодиев

Создание полотна в кольце блокады, нужды и холода стало для художника настоящим подвигом[17]. Воинов, впервые увидевший «Большевика» в мастерской Кустодиева, записал 3 декабря в своём дневнике за 1921 год, что «картина производит огромное впечатление», и в ней, «по-моему, есть глубокое чувство художника к переживаемым им событиям, чисто чувственное, интуитивное»[38][39]. Тогда же, зимой, «Большевика» увидел писатель Евгений Замятин, верный друг Кустодиева, приехавший к нему в мастерскую на позирование для своего портрета. Поначалу он был влюблён в революцию как в «свободную, огнеглазую любовницу», но после победы большевиков стал различать в цензуре печати «жандармскую коросту», а в арестах «советской полицией» инакомыслящих — «знакомый дух охранки». Дважды, в 1919 и 1922 годах, Замятин арестовывался за антисоветскую деятельность и чуть не был выслан из Советской России на «философском пароходе», во многом из-за своей публицистики, а также романа-антиутопии «Мы», ставившего знак вопроса над большевистским «светлым будущим», Как пишет биограф Кустодиева Аркадий Кудря, Замятин, к тому времени сформировавший свое отношение к власти, «надо полагать, по достоинству оценил» «Большевика»[40].

Композиция

[править | править код]

Картина размерами 101 × 141 см написана маслом на холсте[1]. Слева внизу подпись: «Б. Кустодиевъ/1920»[41][42].

«Большевик», фрагмент

Символическая, гротескная фигура могучего мужика огромного, исполинского роста возвышается с развевающимся красным стягом в руках над городом и народом[1][15][21][20]. Образ его не лишён черт повседневности и решён в конкретно-бытовом плане, наивно и прямолинейно: простое русское бородатое лицо, неопрятная одежда, зимняя рабочая куртка-ватник и сапоги, шапка-ушанка и развевающийся серый шарф[43][15][32][44][45][16][20][36][46]. Неукротимый, энергичный, волевой и мужественный, несоразмерный всему окружению большевик, как эдакий Илья Муромец, размашисто шагает меж дворцов, домов и звёздных глав церквей[29][45][17][21][46][36]. В этом богатыре как персонификации Октябрьской революции виден сам Иван из поэмы «150 000 000» Владимира Маяковского: «Россия вся единый Иван,/и рука у него — Нева,/а пятки — каспийские степи…»; здесь поэт перевоплотился в своего героя, который как в стихотворении Марины Цветаевой: «Превыше крестов и труб,/Крещенный в огне и дыме,/Архангел-тяжелоступ…»[46][47]. Большевик ступает через толпу людишек-муравьёв как Гулливер среди лилипутов, он своего рода «Гулливер революции»[44][32][15][36]. Вооружённые демонстранты выглядят довольно обыденно: солдаты в серых шинелях и папахах, матросы в бескозырках, несколько всадников, в том числе окружившие подъехавший автомобиль. Толпа движется по городу, по Москве — к Кремлю от горы с домами, на которой заметно здание Румянцевского музея (позже Библиотека им. В. И. Ленина)[32][15][36][39]. Большевик будто произрастает из коллективного человеческого тела, гущи народа, из бесчисленных и безликих, тёмных масс миллионов людей, заполнивших до отказа тесные улицы и переулки, по которым они бегут толпой, текут потоком вслед за вожаком в светлое будущее[16][17][45][14][20][48].

«Колосс», Гойя

Городской люд осенён огромным, грандиозно развевающимся кроваво-красным полотнищем стяга, которое, как пылающее пламя революционного пожара, окутало всё городское пространство и змееподобно закрыло все небо, теряясь за линией горизонта и распростёршись по всему верхнему краю картины как «новые небеса»[32][45][14][20] (Книга пророка Исаии, 66:22)[49]. Стиснув зубы, большевик крепко сжимает могучими своими руками древко знамени[20][39]. Голова большевика выходит за верхний край полотна, она будто касается небес и обрамлена складками знамени; зритель может увидеть в нём «Ангела сильного […] облачённого облаком; над головой его была радуга», и «ноги его как столпы огненные»[45] (Откровение Иоанна Богослова, 10:1)[50]. Большевик та сила, которая поворотила Россию[36]; делом рук своих, знаменем, он попирает собой всё вокруг, что там церкви — большевик выше самого бога[51]; он Колосс[39], охвативший космос, «витрувианский человек», маячащий в облаках как грядущий идеал[31]. Писатель Аркадий Кудря отмечал, что воплощённый в разгневанном человеке зрительный образ большевика переполнен яростью[52], что, по замечанию филолога Юрия Степанова, является выражением ужаса, коллективного бессознательного, и берёт исток в картине Франсиско Гойи «Колосс[англ.]», написанной им около 1808 года, на которой страшный великан с силой поднимается из моря над толпой в ужасе разбегающихся людей[44][32]. Степанов также рассказывал о бытовании среди старых москвичей одной легенды, согласно которой Фёдор Шаляпин во время написания Кустодиевым его портрета увидел у него дома эту картину с фигурой огромного большевика и, содрогнувшись, сказал: «Ну, пора уезжать?»[44][32].

Церковь «Большевика»

По мнению нескольких критиков, большевик горящим, фанатичным взглядом смотрит в сторону маленькой, умалённой и униженной церквушки, задавленной его гигантской фигурой[20][36][14]. В прежних картинах Кустодиев придавал церквям уютную и величественную красоту, сообразно высказыванию самого художника, как-то записанному Воиновым: «Церковь на моей картине — моя подпись»[36]. По трактовке Карякина, большевик, идя на церковь, личный мир Кустодиева, «идет на художника, его хочет стереть с лица земли»[24]. Некоторые критики считали, что церковь стала на пути большевика как последний «символ самодержавия, верная хранительница старых порядков», которую он легко переступит как раньше перешагивал дома, как растаптывал всё прежде[20][38][14]. Однако эту интерпретацию образа искусствовед Илья Зильберштейн считал небогатой, засомневавшись в том, что церковь оказалась лишь «последней преградой» на пути большевика, буквально «поднявшегося во весть рост» в дни Октябрьской революции[43]. По выражению Воинова, «большевик движется на церковь» будто «красный призрак», который «опьяняет и увлекает за собой массы»; в этом по мнению критиков можно разглядеть отсылку к чётко обозначенному к моменту создания полотна отношению новой власти к религии[36][37]. По свидетельству того же Воинова, в первоначальном варианте картины Кустодиев хотел изобразить на крыше церкви прячущихся в ужасе попа и дьякона, но под влиянием мнения жены передумал, отказавшись от этой довольно карикатурной идеи[20][37][24].

В данном полотне Кустодиев отказался от характерной для его дореволюционных картин декоративной расцветки. По композиции «Большевик» больше похож на «27 февраля 1917 года»: оба произведения представляют из себя зимние пейзажи. Однако в случае «Большевика», снег, являющийся любимым выразительным средством Кустодиева, померк до синевы от тени огромных фигуры и флага, сквозь складки которого проникают редкие всполохи солнечного света. Доминирующие на полотне красные и чёрные тона, благодаря которым «Большевик» приобретает победную монументальность, добавляют композиции ощущение бунтарства, бесконтрольности и стихийности, которыми наполнено «27 февраля 1917 года», во многом из-за собственных наивно романтических революционных представлений художника[14][17][20]. Как отмечал Воинов, «чисто живописное достоинство картины превосходно — борьба синих теней с яркими лучами скользящего солнца, брызги света на заиндевевших деревьях, голубые тени на снегу»[37].

Восприятие и влияние

[править | править код]
«Новая планета», Юон

«Большевик» оказался одним из самых первых, наиболее известных и значительных произведений тех лет, созданных на революционную тему при помощи аллегории и ставших классикой советского изобразительного искусства[53][26][54][16][17][27]. По мнению Зильберштейна, данная картина занимает «исключительное место в творчестве Кустодиева», её отличает «убедительность яркой мысли и взволнованного чувства художника»[43]. Как писал Анатолий Дмитренко, «несмотря на известную наивность и некоторую надуманность решения», картина волнует «смелостью живописного, композиционного построения, искренностью, желанием художника откликнуться на события времени»[21]. Вместе с тем некоторые советские критики при оценке «Большевика» Кустодиева не упускали из виду «крамольный» своего рода «перепев его же сатирического рисунка 1905 года», что говорило о том, «насколько не в силах был понять Кустодиев пролетарского характера Октябрьской революции»[55]. Также отмечалось, что «революционная тематика трактовалась им в декоративно-стилизованной символике, что сообщало его творчеству этого периода мелкобуржуазный налёт», который очевиден в «Большевике», наделённом «ошибочным пониманием им русской революции как проявления неорганизованных, стихийных народных сил»[56]. Однако в реальности многие картины Кустодиева первых послереволюционных лет наполнены обобщёнными, романтическими и пафосными образами, передающими ощущение грандиозных перемен в стране и атмосферу радостного возбуждения[21][57][2]. Подход Кустодиева, творчество которого вошло в стадию наивно-символической оценки революции, схож с методом Константина Юона, изобразившего в своей работе «Новая планета» (1921 год; 71 × 100,8 см; картон, темпера; Государственная Третьяковская галерея) по аналогии с миром космоса метафоричное разрушение старого строя и рождение нового советского государства[58][54][27][59][60]. Проявившийся в «Большевике», по оценке Рафаила Кауфмана, жизнеутверждающий мотив, несмотря на всю его аллегоричность, позволил Кустодиеву создать несколько по-настоящему реалистичных картин революционного празднества, какими стали полотна «Праздник в честь 2-го конгресса Коминтерна 19 июля 1920 года. Демонстрация на площади Урицкого» (1921 год; 133 × 268 см; холст, масло; Государственный Русский музей) и «Ночной праздник на Неве» (1923 год; 107 × 216 см; холст, масло; Государственный центральный музей современной истории России)[61][57][62][63].

  • «Праздник в честь 2-го конгресса Коминтерна…»
    «Праздник в честь 2-го конгресса Коминтерна…»
  • «Ночной праздник на Неве»
    «Ночной праздник на Неве»

Судьба

[править | править код]

Закончив работу над картиной, Кустодиев не сразу отправил её на выставку, побоявшись того, что её сочтут идеологической провокацией по отношению к власти[24]. Впервые «Большевик» экспонировался лишь в 1923 году, на 4-й выставке Ассоциации художников революционной России[41][42], куда художник вступил в том же году[5]. В том же году Кустодиев предложил «Большевика» организаторам выставки картин и скульптур «Красная Армия. 1918—1923», посвящённой 5-летию Красной Армии. Он особо отметил свою готовность продать картину музею Красной Армии, и это предложение было принято с восторгом, которого Кустодиев не ожидал, так как, по-видимому, руководство музея увидело в «Большевике» иной смысл, чем тот, который был воплощён художником. Репродукция «Большевика» была опубликована в журналах «Красная новь» и «Всемирная иллюстрация», а саму картину редактор последнего издания Николай Шебуев объявил «самой сильной, яркой, талантливой, идейной» на всей выставке, охарактеризовав её сюжет так: «Колосс Рабочий с загорелым лицом и мозолистыми руками шагает по трупам изгнившего, изжившего мира»[64][65]. В 1924 году Кустодиев отдал шесть своих работ на XIV Международную выставку искусств[итал.] в Венеции, где «Большевик» значился под ещё более красноречивым названием — «Триумфатор»[66][41][42][24][67]. После смерти Кустодиева, последовавшей в 1927 году в возрасте всего 49 лет[68][16], «Большевик» экспонировался на выставках, организованных Русским музеем и Третьяковской галереей[69]. В 1954 году картина была передана из Центрального музея Советской Армии в Государственную Третьяковскую галерею в Москве[41][42], где и находится в настоящее время[1]. В 2017 году «Большевик» экспонировался на выставке в Королевской академии художеств в Лондоне, посвящённой искусству, рождённому Октябрьской революцией[70][71], причём репродукция картины была помещена на плакат выставки[72].

Отражение в культуре

[править | править код]
Почтовая марка «Большевик»

В 50-ю годовщину Октябрьской революции репродукция картины «Большевик» была помещена на цветную обложку первого номера журнала «Огонёк» за 1967 год[18].

В 1978 году в серии «100 лет со дня рождения Б. М. Кустодиева (1878—1927)», включавшей в себя пять почтовых марок и блок[73], была выпущена марка с репродукцией картины «Большевик»[74].

Комментарии

[править | править код]
  1. ↑ Под соседкой-помещицей понимается «жена профессора университета» Мария Федоровна Поленова, помогавшая жене Кустодиева, Юлии Евстафьевне, с родами[22].
  2. ↑ Сообщение о смерти актрисы Елены Александровны Полевицкой оказалось ложным[22].

Примечания

[править | править код]
  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 Большевик. Государственная Третьяковская галерея. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 12 октября 2018 года.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 АХРР, 2014, с. 25.
  3. ↑ Отрывки из книги Л. И. Дворецкого «Живопись и медицина». Недуги великих. Праздничный художник. — Consilium Medicum, 2011. — № 7. — С. 48—51. Архивировано 18 апреля 2017 года.
  4. ↑ Мария Микулина. Предстал в новом цвете. Кустодиев: когда созидательное важнее физического. Частный корреспондент (23 сентября 2015). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 1 мая 2017 года.
  5. ↑ 1 2 Кустодиев Борис Михайлович. Государственная Третьяковская галерея. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 25 июля 2020 года.
  6. ↑ Капланова, 1979, с. 82—83.
  7. ↑ Долгополов, 1986, с. 46.
  8. ↑ 1 2 3 Володарский, 2004, с. 34.
  9. ↑ 27 февраля 1917 года. 1917. Art-Catalog.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 4 мая 2017 года.
  10. ↑ Долгополов, 1986, с. 46—47.
  11. ↑ Борис Соколов, Алексей Синяков. Конец света и живопись: 6 художников русской революции. Mir24.tv (23 февраля 2017). Дата обращения: 27 мая 2017. Архивировано 1 марта 2017 года.
  12. ↑ 1 2 3 27 февраля 1917. Кустодиев. Саратовский государственный университет имени Н. Г. Чернышевского. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 14 мая 2017 года.
  13. ↑ Кустодиев Б. М. «27 февраля 1917 года». Kustodiev-Art.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 1 августа 2017 года.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Кустодиев, 2014, с. 45.
  15. ↑ 1 2 3 4 5 6 Шкарлупина, 2015, с. 312.
  16. ↑ 1 2 3 4 5 6 Долгополов, 1986, с. 47.
  17. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Долгополов, 1986, с. 158.
  18. ↑ 1 2 Юрий Вострецов. «Красная Волга». Пролетарский художник Борис Кустодиев. Трудовая Россия (2003). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано из оригинала 21 октября 2004 года.
  19. ↑ Владимир Богданов, Юлия Максимова, Мария Онучина. Самые дорогие картины русских художников. Artinvestment.ru (11 апреля 2008). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 2 сентября 2016 года.
  20. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Пикулев, 1951, с. 29.
  21. ↑ 1 2 3 4 5 6 Дмитренко, 1970, с. 290.
  22. ↑ 1 2 Кудря, 2006, с. 193.
  23. ↑ Кудря, 2006, с. 192.
  24. ↑ 1 2 3 4 5 Карякин Ю. Ф. Дневник русского читателя. Кустодиев. Две боли, две болезни. 23 января 2006 // Журнал «Знамя». — 2009. — № 4. Архивировано 16 ноября 2018 года.
  25. ↑ Никифоров, 1948, с. 14.
  26. ↑ 1 2 Эткинд, 1960, с. 118.
  27. ↑ 1 2 3 Каменский, 1989, с. 89.
  28. ↑ Лифшиц, 1981, с. 135.
  29. ↑ 1 2 Докучаева, 1991, с. 30.
  30. ↑ Эткинд, 1960, с. 48.
  31. ↑ 1 2 Соколов, 2013, с. 271.
  32. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Кубрякова, Янко, 2017, с. 28.
  33. ↑ Артем Локалов. Некто 1917. Чем встретит Третьяковка столетие Октября. Российская газета (10 апреля 2017). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 16 апреля 2017 года.
  34. ↑ Вступление. 1905 год. Москва. 1905. Art-Catalog.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 31 мая 2016 года.
  35. ↑ Вступление. 1905 год. Москва. 1905. Art-Catalog.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 31 мая 2016 года.
  36. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Кудря, 2006, с. 227.
  37. ↑ 1 2 3 4 Воинов, 1967, с. 209.
  38. ↑ 1 2 Кудря, 2006, с. 227—228.
  39. ↑ 1 2 3 4 Воинов, 1967, с. 208.
  40. ↑ Кудря, 2006, с. 252—255.
  41. ↑ 1 2 3 4 Эткинд, 1982, с. 198.
  42. ↑ 1 2 3 4 Брук, Иовлева, 2005, с. 217.
  43. ↑ 1 2 3 Зильберштейн И. С. «Сходство» или плагиат?. — Журнал «Огонёк». — Издательство «Правда», 20 января 1968. — № 4 (2117). — С. 29. — 42 с. — (Письма в редакцию).
  44. ↑ 1 2 3 4 Степанов, 2001, с. 35.
  45. ↑ 1 2 3 4 5 Бобринская, 2001, с. 496.
  46. ↑ 1 2 3 Саакянц, 2002, с. 284.
  47. ↑ Кантор, 2010, с. 71.
  48. ↑ Дмитрий Барабанов. «Красный уголок». Олег Кулик (совместно с Юрием Бабичем). ХL-галерея, Москва. — Художественный журнал, 1999. — № 24. Архивировано 2 августа 2017 года.
  49. ↑ Исаия 66:22. Библия-тека. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 5 июля 2017 года.
  50. ↑ Откровение 10:1. Библия-тека. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 13 мая 2017 года.
  51. ↑ Кустодиев Б. М. «Большевик». Kustodiev-Art.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 12 сентября 2017 года.
  52. ↑ Кудря, 2006, с. 228.
  53. ↑ Кауфман, 1951, с. 49.
  54. ↑ 1 2 Аболина, 1977, с. 25.
  55. ↑ Кудря, 2006, с. 293—294.
  56. ↑ Кудря, 2006, с. 297—298.
  57. ↑ 1 2 Кустодиев, 2014, с. 46.
  58. ↑ Кауфман, 1951, с. 49—50.
  59. ↑ АХРР, 2014, с. 35.
  60. ↑ Новая планета. 1921. Art-Catalog.ru. Дата обращения: 28 июня 2017. Архивировано 3 августа 2017 года.
  61. ↑ Кауфман, 1951, с. 50.
  62. ↑ Праздник в честь открытия II конгресса Коминтерна 19 июля 1920 года. Демонстрация на площади Урицкого. 1921. Art-Catalog.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 31 марта 2015 года.
  63. ↑ Ночной праздник на Неве. 1923. Art-Catalog.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 31 мая 2016 года.
  64. ↑ Кудря, 2006, с. 260.
  65. ↑ Эткинд, 1982, с. 434.
  66. ↑ Воинов, 1925, с. 40.
  67. ↑ Il Trionfo (недоступная ссылка — история). Венецианская биеннале. Дата обращения: 12 июля 2019.
  68. ↑ Капланова, 1979, с. 11.
  69. ↑ Никита Елисеев. Оборотная сторона семьи художника. Журнал «Эксперт» (2004). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 9 мая 2017 года.
  70. ↑ Нина Спиридонова, Алиса Курманаева. Что музеи мира показывают к столетию Октябрьской революции. РБК (14 февраля 2017). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 11 мая 2017 года.
  71. ↑ Вадим Михайлов. Красная революция дотянулась до Лондона и Нью-Йорка. The Art Newspaper (9 февраля 2017). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 12 апреля 2017 года.
  72. ↑ Александр Кан. Культурная жизнь Лондона: Александр Кан отвечает на ваши вопросы. BBC Russian (26 января 2017). Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 30 апреля 2017 года.
  73. ↑ Б. М. Кустодиев (1878—1927). MarkiMira.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано из оригинала 2 августа 2017 года.
  74. ↑ «Большевик» из серии Б. М. Кустодиев (1878—1927). MarkiMira.ru. Дата обращения: 2 мая 2017. Архивировано 4 мая 2017 года.

Литература

[править | править код]

Ссылки

[править | править код]
Источник — https://ru.wikipedia.org/ruwiki/w/index.php?title=Большевик_(картина)&oldid=140555657