Участник:GtorgeK/«Витязь» и Тихий океан» (жизнь и смерть легендарного корвета)

Имя прославленного корвета «Витязь» навсегда вошло в анналы отечественного, да, пожалуй, и мирового мореплавания. История знает немало часто, весьма, драматичных дальних морских походов и кругосветных путешествий, но в ряду десяти самых прославленных кораблей мира, имена которых начертаны на фронтоне Международного океанографического музея в Монако упомянут только один российский корабль и это «Витязь».

Заслуга в этом, безусловно, принадлежит первому командиру корабля — легендарному адмиралу Степану Осиповичу Макарову. Его подлинно научный труд: «”Витязь” и Тихий океан» с подробным изложением результатов всех исследований, выполненных экипажем судна и обессмертил имя славного корвета.

Начало

По своим качествам корвет «Витязь» оказался далеко не самым выдающимся судном, так называемого переходного периода (парусно-винтовой корвет), но как бы предвосхищая его будущее, С.О.Макаров еще до начала исторического путешествия писал: «Какая жалкая индикаторная сила и скорость для небронированного судна в 3 000 т. Корвет можно считать неудачным в смысле хода, но не моё дело об этом разглашать. Дело командира составить имя своему судну и заставить всех офицеров полюбить его и считать несравненно выше других судов, даже и по качествам». И он этому неукоснительно следовал на протяжении 993 дней путешествия.

С момента своего назначения командиром, когда корвет еще находился на достройке у стен Франко-русского завода в Петербурге, С.О.Макаров активно включился в процесс подготовки судна к длительному плаванию. Не любивший вмешательства в свои дела, выдающийся кораблестроитель П.А. Титов делал исключения лишь для С.О.Макарова. Например, в журнале по минному делу морского технического комитета № 104 за 1886 год сохранилась запись: «Флигель-адъютант Макаров просит разрешения изготовить две вьюшки по его указанию согласно его чертежам, чтобы затем испытать в предстоящее плавание на корвете Витязь. Предлагаемый прибор основан на действии гидростатического диска, подобном действию диска в мине Уайтхеда. Сходные с этой вьюшкой, предложенные флигель-адъютантом Диковым, штабс-капитаном Максимовым и другими, а также вьюшка, предложенная тем же флигель-адъютантом Макаровым, уже испытывались как в Черном, так и в Балтийском морях, но были оставлены при предложении вьюшки лейтенанта Азарова…».

При подготовке к плаванию для С.О.Макарова не существовало мелочей. Для своего корвета, он даже спроектировал особый паровой катер с совершенно необычными обводами. Это катер получил название «Меч» и давал более 17 узлов хода.

Особое внимание С.О.Макаров уделял подбору офицеров на корвет. Более половины из них составляли мичманы – выпускники Морского училища 1884 г. Он приметил их еще в 1883 г. когда командуя Практической эскадрой, плавал с юными гардемаринами по Балтийскому морю. На этих мичманов С.О.Макаров возлагал особые надежды. Именно им предстояло осуществить большинство его замыслов.

С точки зрения Морского ведомства, предполагалось вполне рядовое плавание с целью усовершенствования морской подготовки личного состава корабля. Однако С.О.Макаров решил воспользоваться случаем и заняться полномасштабными океанологическими исследованиями на всем пути следования корвета. Ради этого на собственные средства Степан Осипович закупил оборудование, инструменты, приборы и специальную литературу. Практически все офицеры, часть унтер-офицеров и даже многие нижние чины заранее были предупреждены о планах своего командира и горели желанием принять самое активное участие в этой работе. И она началась, лишь только Кронштадт скрылся за горизонтом.

В походе

Историческое плавание началось в последний день лета 1886 года, когда для всего флота Балтийского моря очередная кампания близилась к завершению. В этот день корвет «Витязь» с экипажем в 372 человека поднял якорь в Военной гавани Кронштадта и вышел в море.

Первую половину пути «Витязь» следовал по маршруту: Кронштадт- Киль- Гетеборг- Портсмут- Брест- Эль-Ферроль- Лиссабон-остров Мадейра- острова Зеленого Мыса. Далее корвет пересек Атлантический океан и 20 ноября 1886 года вошел в гавань Рио-де-Жанейро. Спустя месяц, благополучно пройдя Магелланов пролив, 6 января 1887 года «Витязь» прибыл в Вальпараисо. Следующий отрезок через Тихий океан до Японии оказался самым долгим. На этом пути в девять с половиной тысяч морских миль корвет имел лишь две остановки — на Маркизовых и Сандвичевых островах. Наконец, в марте 1887 года «Витязь» бросил якорь на рейде Иокогамы.

Итак, более полугода корвет шел до страны восходящего солнца. Еще почти в самом начале путешествия, при подходе к Лиссабону «Витязь» попал в жестокий двенадцатибальный шторм. Это произошло 13 октября, когда западный ветер достиг силы урагана. Корвет с честью вынес это испытание, хотя и обнаружил некоторые конструктивные недоработки. В Лиссабоне во время исправления повреждений были внесены и необходимые изменения в отдельные узлы корабля, что повысило его устойчивость против шторма.

На всем пути экипаж корвета под руководством своего неутомимого командира выполнял колоссальный объем исследовательских работ. Независимо от погоды и времени суток, каждые четыре часа измерялись температура и удельный вес морской воды, промерялись глубины, исследовались морские течения, определялись и многие другие параметры. Некоторые наблюдения велись каждые пять или десять минут.

С.О.Макаров писал: «Я очень рад, что встретил в господах офицерах большое сочувствие к различным гидрологическим и метеорологическим наблюдениям. Доктор медицины Шидловский работает с ареометром, мичмана Кербер и Шаховский считаются хозяевами: первый – барометра, второй – анемометра, что же касается старшего штурманского офицера подпоручика Розанова, то он работает с флюктометром, заведует добыванием воды и ведет общий журнал всем наблюдениям, приводя поправки, и вообще наблюдает за всеми работами».

Интересно, что на борту «Витязя» был один пассажир. Им оказался семилетний сын старшего артиллерийского офицера и будущий капитан 1-го ранга Николай Викторович Иениш.

Сведения об этом путешествии отрывочны. Фундаментальный труд С.О.Макарова «”Витязь” и Тихий океан» посвящен большей частью результатам научных исследований, проведенных на корвете. Отдельные эпизоды жизни и быта экипажа сохранились в дневниках и письмах С.О.Макарова к жене и, как ни странно, в воспоминаниях самого молодого путешественника — Николая Иениша. Они были опубликованы в 1964 году в эмигрантском журнале «Военная быль» (№ 65). Лишь недавно удалось с ними познакомиться:

«Очень торжественно проходили на “Витязе” воскресные и праздничные дни, если погода не была штормовая. Макаров всегда лично читал Морской устав, весьма декоративно расположившись спиной к полу-юту перед световым ликом кают-компании, обычно в виц-мундире, при белых брюках с обнаженной блестящей лысиной над высоким, могучим лбом, с широкой, расчесанной на две стороны русой бородой… Читал он громко, медленно, внятно. Команда благоговейно слушала, фуражки “на молитву”… Никогда позже я не видел столь торжественного чтения Устава…

Праздничный обход фронта офицеров и команды, если условия погоды позволяли, тоже проходил очень торжественно. Иногда Макаров обращался к команде с речью…

В воскресные и праздничные дни традиционно приглашаемый на обед в кают-компанию, он бывал очень прост, оживлен, рассказывал интересные истории из морской жизни или старинных экспедиций…».

В памяти юного моряка отчетливо сохранились отдельные картинки и той исследовательской работы, которой повседневно занимался экипаж: « Макаров редко появлялся наверху на переходе, еще реже — на якоре, вне авралов или некоторых учений. Обычно, — только тогда, когда производили подъем грунта или воды с образцами интересного населения океана. Тут я проскальзывал к парусному ведру или баку и купал свои руки в их содержимом, зачастую получая ожоги или электрические разряды неведомых мне обитателей глубин. Один раз, вблизи Сандвичевых островов, получил такой разряд, что несколько дней доктор что-то колдовал надо мной, а у меня болел живот. Этот доктор большую часть времени посвящал экспериментам с флорой и фауной моря, исследованию воды, нанесению на стеклянные пластинки образчиков грунта или объектов микроскопического исследования, составлением гербариума. Особое помещение было оборудовано для его работ. Одна стена была сплошь застеклена. За стеклом висели морские звезды, какие-то рыбы, в банках купались медузы. Отец тоже принимал участье в этом деле. Он еще раньше, 1871–1872 гг. на “Светлане”, плавая с Великим Князем Алексеем Александровичем, производил подобную работу и привез из этого плавания очень интересную коллекцию, принесенную потом в дар Кронштадтскому Реальному Училищу (Морское Училище отказалось за отсутствием необходимого помещения и кредита на хранителя)…

На берег я съезжал всегда в сопровождении отца, а он редко сопутствовал Макарову. Только в Магеллановом проливе они провели много времени на берегу, оба копаясь в песке, собирая какие-то, странного вида, искривленные, твердые, как железо, слегка ветвистые обломки, да кости рыб с большими головами, щитики черепах, и наполняя маленькие склянки черным и белым жемчугом, в обилии покрывавшим берег континента, а на южном берегу пролива, под самыми скалами Огненной Земли, подбирая странного вида и цвета куски твердого моха. В проливе было холодно, хотя солнце хорошо светило: кверху, сколько глаз хватал, взвивались искривленные, полуголые, фантастических форм деревья. Макаров пристально разглядывал их в бинокль, а отец быстро зарисовывал в альбом. Потом, утром произвели какой-то промер поперек широкой части пролива зигзагами и самым малым ходом под парами; впереди шли катер-огурец и шестерка. Макаров с большим вниманием рассматривал образчики приносимого лотом грунта, а затем “Витязь” пошел под парами на запад».

В своих письмах к жене сам Степан Осипович чаще писал о посещении тех экзотических мест, куда заходил «Витязь». Например, с острова Нукагива (Маркизовы острова) С.О.Макаров писал: «Мы пришли сюда 22 февраля.1887 г. ... Здесь мы наделали большого шуму. Я устроил народное гулянье, на которое пригласил весь народ. “Благородных”, т. е. таких, которые ходят в галстуках, угощали на стульях, а остальных — на разостланном парусе. Все это в тени пальмового сада... Гулянье вышло прекрасное. Наши матросы отличались в танцах, каначки тоже танцевали. Вчера была охота, причем все жители подносили мне подарки, куски какой-то материи....

Сегодня на корвете танцы, после чего мы уходим в море. Теперь в каюткомпании завтракает король, и он, кажется, так уже напился, что пора отвести его на берег. Я нарочно не пошел туда завтракать, чтобы не стеснять его своим присутствием...

Таким образом, мы все четыре дня хорошо провели время с береговыми жителями и имели возможность ознакомиться с жизнью на островах».

Чуть позже из столицы Сандвичевых островов Гонолулу С.О.Макаров сообщал: «Тут все в садах, и все дома состоят из ряда веранд на все четыре стороны. Лица тут очень приятны. Я со своими офицерами представился королю Калякуэ. Вчера вечером тут была церемония поднесения флага стрелкам волонтерам, и мы присутствовали. Общество тут более американское, но и масса немцев... С этим письмом я посылаю тебе небольшую группу, где канак и каначка показывают нашим матросам, как добывать огонь трением одного куска дерева о другой».

Во время путешествия было сделано несколько сотен фотографий. По распоряжению С.О.Макарова этим занимался мичман Шульц. Весьма занятно об этом пишет в своих воспоминаниях Николай Иениш:

«Совершенно изгладилось из памяти имя офицера, занимавшегося на судне фотографией, хотя хорошо помню его облик. Он производил великолепные снимки своим большим аппаратом с двойным растяжением меха и сложной системой ног. Помню хорошо, какую он со своими помощниками-матросами выполнял эквилибристику в рангоуте, на марсе, салинге или бушприте на ходу судна под парусами, иногда при значительном волнении и размахах судна. Макаров с большим интересом относился к этой работе на ходу и лично тогда управлял кораблем, то на переднем мостике, то на полу-юте, обмениваясь с фотографом сигналами рукой или голосом в мегафон. Интересно, между прочим, что во всей коллекции фотографий, оставшейся в нашей семье, сам Макаров фигурирует не больше трех раз; из них один — во время чтения Устава, а остальные разы совершенно затерянным среди толпы дам перед уходом “Витязя” из Кронштадта, и толпы офицеров и матросов в другом случае (нужно еще знать, что он там находится). Это заставляет думать, что он лично был чужд рекламы. Была работа “Витязя” в Тихом Океане и это было важно».

В Иокогаме и Нагасаки, где в те годы нередко базировались русские корабли, «Витязь» пробыл несколько месяцев. После ремонта корвет вошел в состав Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Шмидта и пришёл во Владивосток. 8 июля 1887 года, спустя десять месяцев после начала путешествия, экипаж вновь ступил на русскую землю. Почти полгода в составе эскадры Шмидта «Витязь» принимал участие в учебных походах по Охотскому и Японскому морям.

Экипаж корвета регулярно занимался всеми возможными в походных условиях боевыми учениями. Особенно много внимания С.О.Макаров уделял своему любимому минному делу. Многократно проводилась стрельба минами Уайтхеда, постановка учебных минных заграждений.

В «Известиях по минному делу», вып. 25, СПб., 1890 г., опубликованы замечания С.О.Макарова: «...Постановка мин с судна производилась посредством двух стрел, стоящих по бизань-мачте. С этою целью стрелы приподнимались, вставлялись в свои гнезда и оснащивались. Из минного погреба доставали на двух хват-талях якоря и мины. Из кормового кубрика остальные якоря доставали хват-талями, повешенными на штаг-карнак сетевого заграждения. Эринс-тали приходились над люком, но употреблять их я не решался. Тали стрел служили для доставания остальных якорей.

С верхней палубы брали 2 якоря, лежавшие за орудиями № 5 и 6. Сегменты везли по палубе волоком на матах. Мины носились на бомбоносах. Вынесенные на шканцы якоря и мины укладывались на особо сделанные для того маты — совершенно однообразно, т. е. якорь всегда сзади мины, а эти последние хвостом вдоль якоря, к правому борту от него, и полушарием вперед. Якорь с автоматическою вьюшкою — верхним обухом к левому борту, так близко к мине, чтобы можно было заложить коромысло. По мере доставания мин на верхнюю палубу их готовили, имея предохранительные колпаки одетыми.

К опусканию мин приступали тогда, когда они все уже готовы на верхней палубе. Для опускания мин за борт лейтенант, находящийся на юте, приказывал своим людям нажать тали. Когда мина и якорь приподнимались от палубы, минеры свинчивали предохранительные колпаки. В то же время груз от якоря передавался руками человеку, находящемуся на капитанском катере или баркасе. Когда мина готова, тали поднимали доверху, придерживая сегмент и мину, чтобы они не вертелись. Затем вываливали стрелу, травили мину и раздергивали тали, когда мина была близко к воде. Точно так же поступали со следующими минами, которые подтаскивались на своих матах к месту подъема…».

В середине ноября ситуация вдруг резко изменилась. Из Морского ведомства пришел приказ, согласно которому «Витязь» получил самостоятельное задание. В связи с обострением обстановки на Дальнем Востоке и возможным разрывом с Японией, С.О.Макарову было предписано исследовать береговую линию материковой части Японского моря с точки зрения возможности создания стоянок для кораблей Тихоокеанского флота.

С воодушевлением экипаж принялся за работу. В результате полугодовых исследований впервые на карту были нанесены ранее не отмеченные бухты, небольшие острова, мысы, банки, глубины. На правах первооткрывателей команда по своему усмотрению давала названия этим географическим объектам. Обстоятельные отчеты о результатах этой работы, представленные С.О.Макаровым в Морское ведомство, легли в основу планов многих строительных работ военного характера, предпринятых впоследствии на Дальнем Востоке.

На заключительном этапе «Витязь» выполнил еще ряд ответственных заданий, посетив Петропавловск, острова Беринга и остров Медный. В Охотском море пришлось выдержать два сильнейших шторма, во время одного из которых волной сорвало и унесло катер. Были получены и другие, хотя и незначительные, повреждения. Вернувшись во Владивосток, «Витязь» был поставлен на текущий ремонт, который завершился лишь через два месяца уже в Иокогаме.

В начале ноября 1888 года наступило время возвращаться в Петербург. Этот второй отрезок пути корвет проделал уже другим путем. Через Индийский океан, Красное море и Суэцкий канал с выходом в Средиземное море. Далее через Гибралтар вокруг Европы и в Балтийское море. На этот путь потребовалось еще почти семь месяцев. По пути «Витязь» заходил в Гонконг, Пан-Ранг, Сайгон, Сингапур, на Суматру, в Коломбо, Аден, Суэц, Пирей, Мальту, Алжир, Кадикс, Шербур и Копенгаген.

С.О.Макаров оставался верен себе до конца. Программа начатых им исследований продолжала неукоснительно выполняться и теперь, когда все жили близким возвращением домой.

20 мая 1889 года «Витязь» бросил якорь на Большом рейде Кронштадта. Путешествие, продолжавшееся почти три года закончилось там, где оно и началось. Весь Кронштадт с восторгом встречал отважных моряков. Для каждого члена экипажа, от кочегара до командира это была та самая минута славы, которая запоминается на всю жизнь.

Итоги

Путешествие на корвете навсегда вошло в историю мирового мореплавания. «Витязь» пересек три океана, победил бури и туманы, миновал опаснейшие рифы и мели, посетил самые отдаленные моря и берега. И не потерпел ни одной сколь-либо значимой аварии. Правда, корвет потерял трех членов своей команды. Один матрос скончался от болезни в самом начале пути и был похоронен в Бресте, другой, заболев, умер в 1887 году. Его могила находится на русском кладбище в Нагасаки. Наконец, еще один матрос во время такелажных работ сорвался с реи и упал за борт. Тела его так и не нашли.

Главное, чего добился С.О.Макаров, — он воспитал такой экипаж, которого до него не существовало на русском флоте. Барон Ф.Ф. Врангель, встречавший «Витязь» в Кронштадте, писал:

«Щегольской вид судна и команды, быстрота и отчетливость всех маневров, производившихся на корвете “Витязь” после его возвращения из плавания, служили наглядным доказательством, что научные наблюдения не были помехой для строевой службы, а лишь расширили кругозор офицеров, внося новый, облагораживающий интерес в их службу».

Через 5 лет после путешествия в 1894 году вышел в свет труд С.О.Макарова под названием: «”Витязь” и Тихий океан» — это были два тома, содержащие около тысячи страниц текста, большое количество различных приложений и таблиц. Сам С.О.Макаров отмечал, что эта книга подводила итог коллективному исследованию. В подзаголовке книги значилось: «Гидрологические наблюдения, проведенные офицерами корвета “Витязь” во время кругосветного плавания 1886–1889 гг.». В начале книги автор писал: «Я с великим удовольствием упоминаю молодых наблюдателей по старшинству: мичман Мечников, Митьков, Максутов, Кербер, Шульц, Шаховский, Пузанов и Небольсин. Особенно же много потрудился младший штурман подпоручик Игумнов».

Труд С.О.Макарова, да две могилы неизвестных матросов с «Витязя», похороненных вдали от Родины, — вот все, что сегодня напоминает о том историческом плавании. Правда, остались на карте еще названия островов, бухт, мысов и банок в Японском море…

Экипаж

• Макаров, Степан Осипович, командир корабля, Флигель-адъютант, капитан 1-го ранга.
• Вирениус, Андрей Андреевич, старший офицер, капитан 2-го ранга.
• Иениш Виктор Христианович (1852-1893), старший артиллерийский офицер, лейтенант. Признанный специалист в области корабельной артиллерии, автор нескольких статей по использованию артиллерии на море. Последнее воинское звание – капитан 2-го ранга. Был командиром броненосной лодки «Русалка» во время её трагической гибели в 1893 г.
• Кубе-Браузер Эрнест Иванович, ревизор корабля, лейтенант. После корвета «Витязь» служил на Балтике, в 1890 г. плавал на судне «Первенец».
• Андреев Константин Петрович, лейтенант.
• Шидловский Франц Иванович, врач корабля, доктор медицины. После корвета «Витязь» служил в Кронштадте врачом водолазной школы. В 1894 г. в составе водолазной партии, участвовал в поисках броненосной лодки «Русалка» на которой погиб В.Х. Иениш. Автор многочисленных экспериментальных работ в области «глубоководной медицины».

Мичманы (вахтенные офицеры):

• Кербер, Людвиг Бернгардович.
• Князь Максутов Александр Дмитриевич
• Мечников Александр Евграфович После корвета «Витязь» вместе с К.Ф. Шульцем служил на крейсере «Разбойник». Последнее звание – капитан 2-го ранга. Участник Гражданской войны на Черном море. В составе русской эскадры ушёл Бизерт.
• Митьков
• Небольсин, Аркадий Константинович
• Пузанов Сергей Николаевич. После корвета «Витязь», вместе с Л.Б. Кербером служил на крейсере «Россия», затем вышел в отставку, поселился в собственном доме в Сестрорецке близь Петербурга, где построил (ст. Белоостров) кирпичный завод.
• Князь Шаховский, Владимир Владимирович (1864 - 1930). После корвета «Витязь», в 1890 г. зачислен в запас. Служил земским начальником в ряде уездов Российской империи. С 1909 г. статский советник С августа 1916 г. вернулся лейтенантом на флот с зачислением в Черноморский флотский экипаж. Во время Гражданской войны – старший офицер линкора «Ростислав», затопленного экипажем в Керченском проливе накануне эвакуации из Крыма. В Бизерту прибыл командиром канонерской лодки «Страж». Скончался в г. Тунисе 15 августа 1930 г.
• Шульц, Константин Фёдорович.

Штурманы

• Розанов, старший штурманский офицер, подпоручик.
• Игумнов Александр, младший штурман, подпоручик. В 1905 г. в чине капитана служил на кораблях Каспийской флотилии.

Юнга

• Иениш Николай Викторович (1880 - ?). После похода на «Витязе» , окончил Морской Кадетский Корпус и в 1899 г. произведён в мичманы. Окончил Минный офицерский класс и зачислен в минные офицеры 2 разряда. В в 1901-1902 гг. в заграничном плавании на мореходной канонерской лодке «Терец». В апреле 1904 г. назначен в распоряжение Коменданта крепости Порт-Артур , затем минный офицер миноносца «Безпощадный», интернирован на нём в Циндао после боя 28.07.1904 г. в Жёлтом море В 1915 г. начальник дивизион заградителей и заведующий делами минных заграждений в Чёрном море. Во время Гражданской войны воевал на стороне белых в Чёрном море. В составе русской эскадры ушёл Бизерт.