Участник:John Francis Templeson/Черновик

Период Исмаила I

«Когда будущий шах Исмаил мобилизовал своих сторонников в Эрзинджане в конце лета 1500 года, среди них были и члены племени каджар…Каджарский офицер Пири-бек принимал участие в решающей битве при Шаруре в начале 1501 года против армии правителя Аккоюнлу Альванда. Он продемонстрировал такую доблесть в этой битве,  что Исмаил пожаловал ему прозвище «Тозкопаран» («поднимающий вихрь из пыли»). Несмотря на все это, каджары сыграли незначительную роль в образовании Сефевидского государства. В период Исмаила I источники упоминают всего об одном каджарском эмире помимо  Пири-бека: Ача-султане, губернаторе  Урфы, носившего прозвище “Гудурмуш” (“Обнаглевший”). Ни он, ни Пири-бек не были эмирами первого ранга в плане занятия высокой должности в ранней сефевидской администрации.»

Происхождение

«Происхождение каджаров,  как и самих Сефевидов, неясно. Большинство крупных специалистов отвергают притязания источников 19 века на происхождение каджаров от монголов или Тимуридов. Спорно даже название племени. Лэмбтон, ссылаясь на словарь чагатайского языка Сулеймана-эфенди  и Пеллиота, выдвигает предположение на происхождение от тюркского слова «качар», «быстро двигающийся», однако Сюмер предпочитает выводить его от некого войска по имени Караджар  или Карджар. В любом случае представляется, что к пятнадцатому веку племя каджаров проживало в анатолийской области Кайсери/Сивас, в качестве ветви туркоманов Боз-ок («Серая стрела»), признававших власть династии Зулькадар, правившей Марашом и Эльбистаном. В этот период племя делилось на четыре оба («палаток», или семейств): Агджакоюнлу, Агджалу,  Шам-баяты и Йыва. Представляется,  что как минимум часть каджаров переселилась в Азербайджан после свержения династии Каракоюнлу династией Аккоюнлу (в 1467 году), и поступила на службу к первым правителя Аккоюнлу,  и затем, к сефевидскому предводителю шейху Хайдару. Ряд учёных отмечал первое возможное упоминание о каджарах в Иране, в 1491-2 году, на службе у Айба/Ибе-султана Аккоюнлу. К тому времени каджары обосновались в области Карабах, которая оставалась основой их власти вплоть до захвата этой территории османскими войсками под командованием Ферхада-паши в 1588-9 году…Карабах был знаменит своим мягким климатом (latafat-e hava), обилием растительности, своими преимуществами для кочевников и особыми качествами своих летних и зимних пастбищ. Эти богатые земли были пожалованы каджарскому племени в признание их службы династии Сефевидов. Неудивительно,  что они не хотели покидать эти земли даже после завоевания области Османами в 1588 году.

ПЕРИОД ТАХМАСПА

«В правление шаха Тахмаспа… положение племени каджар сильно укрепилось. В «Тарих-и аламара-и Аббаси» упоминается о как минимум десяти каджарских эмирах в правление шаха Тахмаспа (Будаг-хан Каджар, Ибрахим-бек Зиядоглу Каджар, Гёкча-султан Каджар, Шахверди-султан Зиядоглу Каджар, Гара-Хасан Зиядоглу Каджар, Сулейман-бек Зиядоглу Каджар, Юсуф-халифа Зиядоглу Каджар, Мирза Али-султан Каджар, Табгюн/Тойгюн-султан Каджар и Ягуб-султан Каджар), и Сюмер уже перечисляет их теперь как одно из «больших племён».

ПЕРИОД ПЕРВОЙ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ МЕЖДУ КЫЗЫЛБАШАМИ

«Имеющиеся свидетельства говорят о том, что каджарское племя не было вовлечено в сражения. Представляется логичным предположить, что практическое неучастие каджаров в этой гражданской войне,  вкупе с неудачами некоторых из племён,  удерживавших до этого статус «большого племени», послужило причиной драматического возвышения каджаров до «большого племени» и записи имён как минимум десяти видных каджарских эмиров после войны…Это предположение подкрепляется сопутствующим ростом значимости племени афшаров в правление Тахмаспа. Подобно каджарам, они не перечисляются Сюмером ни в качестве «большого», ни в качестве «малого» племени в правление шаха Исмаила, но опять же, подобно каджарам, резко возвысились после гражданской войны. Афшары перечисляются Сюмером среди «больших племён» в правление Тахмаспа, и семь афшарских эмиров перечисляются в «Тарих-и аламара-и Аббаси» к моменту смерти Тахмаспа в 1576 году. Как и в случае с каджарами, участие афшаров в гражданской войне представляется минимальным.»

Roger Savory,  «The Qajars: «Last of the Qezelbaš», стр. 5-11

Надир титуляция стр 130

Надир военное дело стр. 141

Жена 167

172 судьба сторонников Ашрафа

Степанакертский погром (арм. Ստեփանակերտի ջարդեր), Ханкендинский погром ( или азерб. Xankəndi poqromu) — погром и массовый грабеж со стороны, направленный против азербайджанского меньшинства города Степанакерт, столицы Нагорно-Карабахской Автономной Области Азербайджанской ССР, в начале Карабахского конфликта с 18 по 20 сентября 1988 года.

18 сентября армянские группами были сожжены 59—63 домов, 270 домов были ограблены, два человека были убиты. Армянами также была предпринята попытка нападения на азербайджанский посёлок в составе Степанакерта Керкиджахан, однака атака была отражена местными жителями. На следующий день произошла эвакуация азербайджанских жителей введенными в город часятми Внутренних войск МВД СССР в Шушу. Части ВВ остались в Степанакерте, а 21 сентября в городе был объявлен режим комендантского часа.

Степанакертский погром был одним из многих актов этнического насилия, сопровождавшего армяно-азербайджанский Карабахский конфликт.

Касательно афшаров Анатолии, основываясь на образцах, опубликованных А. Джафароглы, Лигети заключает, что они говорят или когда-то говорили на азербайджанском языке.

О названии

До присоединения Кавказа к России

При Сефевидах азербайджанский язык по-разному называли как местные, так и иностранцы. Его именовали кызылбашским (так, например, поступал поэт Садеги Афшар, а также Абдоль-Джамиль Насири) и туркманским (например, поэт Навои). Португальцы в то время называли его turquesco, остальные европейцы и большинство иранцев — турецким или тюрки́. Капуцинский миссионер XVII века Рафаэль дю Ман в отношении азербайджанского языка использовал выражение «Turk Ajami». Этот термин некоторыми современными авторами используется как обозначение прямого исторического предшественника современного азербайджанского языка.

В Российской империи вплоть до революции все тюркские языки, в том числе и азербайджанский, именовались просто «татарскими» языками. Единое же обозначение азербайджанского у русских авторов, посещавших в XVIII и в начале XIX веков Закавказье, отсутствовало. Например, по И. Г. Герберу (ок. 1690—1734) азербайджанский обозначается как «татарский со смесью турецкого» (описание того, что население западной стороны Каспийского моря в основном говорит «по турецки смешано с татарским»); у И. А. Гюльденштедта (1745—1781) как «наречие татарского языка» («наречие их татарского языка почти совершенно сходно с турецким»)"; по П. Г. Буткову (1775—1857) — «турецкий» или «тюркю».

XIX век

В «Обозрении российских владений за Кавказом» 1836 года для его обозначения используются не только термин «татарский язык», но и «мусульманский язык», также «туркоманский язык». Встречается также «закавказский татарский».

Экземпляр «Грамматики турецко-татарского языка» М. Казембека в Музее истории Азербайджана (Баку)

Начиная с первой половины XIX века можно наблюдать некоторый отход от простого наименования «татарский» с использованием в разной форме дефиниции «адербейджанский». Так, в альманахе «Полярная звезда» за 1825 года была опубликована азербайджанская сказка «Деревянная красавица» (перевод О. Сенковского), где имелась пометка «с татарско-адербийджанского наречия». В своём письме от 1831 года к Н. А. Полевому русский писатель А. А. Бестужев-Марлинский пишет, что ему не удалось нигде найти «адербиджано-татарского» словаря. Впервые научно обосновал и употреблял термин «азербайджанский язык» востоковед и первый декан Факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета Мирза Казембек — автор «Грамматики турецко-татарского языка» (1839) и «Общей грамматики турецко-татарского языка» (1846), причём он писал «адербиджанский». Востоковед Б. А. Дорн в своей рецензии на «Грамматику турецко-татарского языка», адресованной в 1841 году Академии наук в связи с представлением этой работы на соискание Демидовской премии, отмечал: «Особенного признания знатоков заслуживают поучения о дербентском, а ещё более о доселе почти вовсе неизвестном, но теперь выясненном Мирзою Казем-Беком адербиджанском наречии, поскольку оба имеют довольно особенностей, поощряющих к дальнейшим изысканиям, и преимущественно адербиджанский, весьма важный для наших кавказских училищ».

В русскоязычной литературе XIX века встречаются указания на то, что наименование азербайджанского языка связано с пограничной персидской провинцией. Например, путешествовавший в 1852 году по Северной Персии И. Н. Березин не только употреблял термин «адербейджанское наречие», но оставил следующее замечание: «В Адербайджане господствует особенное наречие тюркского языка, называемое по имени самой области». В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона Т. XIIIa (1894) также было сказано, что язык называется по имени области в Персии.

Страница из «Татарской хрестоматии Адербейджанского наречия» (1852). Сост. Вазех и И. Григорьев.

Со второй половины XIX века растёт издание учебных пособий по родному языку, составляемых деятелями азербайджанского просвещения, где в разных формах используется наименование «адербиджанский». В 1852 году вышла «Татарская хрестоматия Адербейджанского наречия» (сост. поэт Вазех и учитель восточных языков Тифлисской гимназии Ив. Григорьев), в 1859 — написан, а в 1861 году издан в Петербурге «Учебник татарско-адербейджанского наречия» (сост. учитель Восточных языков при Новочеркасской гимназии Мирза Абулгасан Везиров). За 1890—1895 годы был издан «Полнейший самоучитель татарского языка кавказско-адербеджанского наречия» С. М. Ганиева (в 4-х частях), который выдержал шесть изданий (последнее вышло в 1922 году). В 1899 году в Баку вышла «Краткая грамматика и синтаксис тюркско-азербайджанского языка» Н. Нариманова, а в 1913 году в Эриване — «Книга тюркско-азербайджанского языка» Д. Маммедова.

В 1890 году был выпущен пограничный словарь азербайджанского языка, где он именовался как «Азербейджанский язык».

Отдельные представители азербайджанской интеллигенции начинают ратовать за более верное название языка. Так, в 1891 году на страницах газеты «Каспий» журналист Мамед Ага Шахтахтинский выступает против обозначения «татары» и предлагает именовать язык закавказских мусульман «адербеджанским». Издатель газеты «Кешкюль», преподаватель Тифлисского кадетского корпуса Джалал Эфенди Унсизаде обратился к российским властям с просьбой разрешить ему издавать газету под названием «Азербайджан», мотивируя это тем, что

коренное мусульманское население Закавказья говорит на так называемом азербайджанском наречии и не понимает татарского языка, на котором объясняются крымские и казанские татары, а на языках персидском и арабском говорит лишь незначительный класс пришлого населения… В видах удовлетворения означенной потребности, желая издавать в г. Тифлисе такой орган, новое современное издание в виде газеты с дозволения предварительной цензуры под названием «Азербайджан» на простом народном азербайджанском наречии.

XX век

В XIX — начале XX века употреблялось также название азербайджано-татарский язык, но оно было отброшено и заменено последовательно терминами: тюркский, азербайджанско-тюркский и азербайджанский.

27 июня 1918 года государственным языком Азербайджанской Демократической Республики был объявлен «тюркский язык», но не всегда высокопоставленные министры использовали это название в своих документах. Например, военный министр С. Мехмандаров в приказа за февраль 1919 года писал, что «офицерам других национальностей для усвоения командных слов на татарском языке даю месячный срок».

До революции «турецкий» и «тюркский» использовались синонимично. Последствиями событий 1920-х годов в Турции стало то, что «османский» был изъят из употребления и тем самым в русском языке ему на смену пришёл «турецкий». Что касается термина «тюркский», то он стал употребляться лишь по отношению к азербайджанскому языку. В декрете АзЦИК, касающегося «национализации государственных учреждений», а также в приказе Азревкома об организации Комитета по введению в учреждениях Азербайджанской ССР делопроизводства на азербайджанском языке, указан «тюркский язык». В самой Конституции Азербайджанской ССР 1921 года о языке не было сказано и слова, но в вариантах Конституции за 1931 и 1935 годы фигурирует «тюркский». Это же название присутствует в Конституции ЗСФСР 1922 года (в разделе о гербе и флаге). Что касается академической литературы, то в 1-х издания БСЭ (1926) и Малой Советской Энциклопедии (1928) фигурируют два названия — «азербайджанский» и «азери» (по БСЭ как «наречие азери»).

Поскольку в официальных документах фигурировали наименования, указывающие на наименование республики (например «гражданин Азербайджанской ССР»), но при этом по отношению к языку и народу использовались наименования «тюркский» и «тюрок» соответственно, то это создавало синонимические затруднения при единообразном именовании складывающейся социалистической национальности. Стремясь достичь такой единообразности, прибегли к словосочетаниям и композитам для обозначения народа и языка. К последнему относились, например, азербайджано-турецкий, азербайджанско-тюркский и азербайджано-тюркский. «Громоздкая старомодность» последних, как писал советско-российский востоковед Г. Ф. Благова, не соответствовало тогдашним требованиям. В связи с обсуждением Проекта Конституции СССР 1936 года этнонимическая терминология, касающаяся названия народов и народностей СССР, была упорядочена. На этом фоне в числе других было принято официальное наименование «азербайджанский язык». Американский историк Одри Альтштадт же считает, что причиной такого решения была советская политика дифференциации тюркских народов СССР от тюркских народов за её пределами и между собой. По мнению авторов Энциклопедии Ираника язык был официально переименован с тюркского на азербайджанский по распоряжению И. Сталина. Сам язык Энциклопедия Ираника называет «Azeri Turkish» (азербайджанский тюркский), или просто «Azeri» (азери).

Согласно Большой Российской Энциклопедии до 1939 года азербайджанский язык имел названия «тюркский язык» или «тюркский язык Азербайджана». Конституция Азербайджанской ССР 1937 года в редакции от 1956 года государственным языком провозглашает «азербайджанский язык» (до этого времени статья о государственном языке в Конституции отсутствовала). То же самое сказано в Конституции Азербайджанской ССР 1978 года.

В годы правления Народного фронта Азербайджана на государственном уровне проводилась политика по замене названия «азербайджанский» на «тюркский». Так, в декабре 1992 года парламент принял закон о государственном языке, в соответствии с которым язык назывался не азербайджанским, а тюркским. В принятой в 1995 году Конституции государственный язык именуется азербайджанским. Термин «тюрки» до сих пор является общепринятым названием азербайджанского языка в Иране. Однако некоторые авторы считают, что это название было вытеснено в самом Иранском Азербайджане.

Предыстория

Подробнее см. Армяно-азербайджанская война (1918—1920) § Причина и предыстория армяно-азербайджанского конфликта

В начале XX века национальная и религиозная вражда азербайджанцев и армян на фоне усилившегося социо-экономического противостояния вылилась в армяно-татарскую резню 1905—1906 г.г. и армяно-азербайджанскую войну 1918—1920 г.г. В обоих случаях Карабах являлся одним из эпицентров противостояния.

Подробнее см. Степанакерт § Этнический состав

В поздний дореволюционный период Ханкенди было преимущественно руссконаселенным селом, при этом в 1915 году здесь было зафиксировано азербайджанское большинство.

Подробнее см. Армяно-азербайджанская война (1918—1920) § Карабахское восстание

В 1919—1920 годах здесь находился азербайджанский военный гарнизон. В ходе армянского восстания против азербайджанской власти в Карабахе в ночь с 22 на 23 марта армянским ополчением была проведена неудачная атака на расквартированные в населенном пункте части.

После советизации в качестве урегулирования конфликта была создана Автономная Область Нагорного Карабаха (АОНК, в будущем — НКАО, Нагорно-Карабахская Автономная Область) со столицей в Ханкенди. 10 августа 1923 года решением Центрального Исполнительного комитета Азербайджанской ССР Ханкенди был переименован в Степанакерт в честь армянского большевика Степана Шаумяна.

Постепенно Степанакерт превратился в крупный армянский центр; согласно Всесоюзной переписи 1979 года, в городе проживало 38980 человек, из которых 87% составляли армяне и более 4 тысяч азербайджанцы.

Погром

Антиазербайджанский погром в Степанкерте начался 18 сентября 1988 года с нападений на азербайджанские дома. Погромы были заранее запланированы при поддержке националистов из Армении, так, перед погромом были оборваны телефонные линии к домам азербайджанцев. Согласно азербайджанским источникам, одна из групп погромщиков возглавлялась майором Шахбазяном, начальником Отдела Общественной безопасности Степанакертского департамента внутренних дел.

Погромщикам было оказано сопротивление на улицах Сабира и Лесной в азербайджанском квартале города Кирпичхана. Атака на азербайджанский пригород Степанакерта Каркиджахан была отражена.

18 сентября 1988 армяне сожгли от 59 до 63 домов. К концу погрома было разграблено 270 домов, а их жильцы избиты и выброшены на улицу.

Военачальник

Когда в ноябре 1722 года вести о падении Исфахана дошли до Хорасана, регион погрузился в анархию. Столица Хорасана Мешхед восстал. Как и во всем Иране, десятки мелких военачальников и князьков стали независимыми правителями. В это время Надир продолжал контролировать Абивард и его окрестности, не решаясь на какие-либо военные действия против других вождей и военачальников. С некоторыми из них он находился в союзе.

Между тем, Мешхед захватил Малик Махмуд Систани, влиятельный систанский вельможа, решивший воспользоваться падением Сефевидского государства и анархией в Хорасане для удовлетворения собственных территориальных амбиций. Ряд племенных вождей, ранее признавших власть Надира в Абиварде, теперь просили нового правителя Мешхеда «разобраться с абивардским выскочкой». Однако Надир и Малик Махмуд были практически равносильными соперниками, и оба стремились избежать прямой конфронтации и усилить собственные позиции. Даже владея Мешхедом и имея армию в несколько тысяч человек, Малик Махмуд не был в состоянии установить контроль над всем Хорасаном, в то время как Надир еще с 1720 года владел неприступной крепостью Калат. Обращение вождей к Систани сильно подняли его авторитет, однако, к большому недоумению вождей, требовавших избавления от Надира, вместо армии он послал в Абивард нового наместника с предложением о назначении Надира заместителем наместника с расширенными полномочиями. Надир, скрывая свое раздражение, принял предложение.

Теперь, номинально подчиняясь Малик Махмуду, Надир мог расквитаться с соперниками и усилить свою власть. Многие вожди скрылись в фортифицированных цитаделях, и Надир осаждал их. Он жестоко расправлялся с теми, кто упорствовал в сопротивлении или предавал его, при этом сдавшиеся обычно завоевывали благосклонность Надира, даже если в боях с ними он терял много людей. Военные успехи поднимали популярность Надира, и все больше вождей и солдат приходили к нему на службу. Среди них был крупный контингент джалаиров во главе с Тахмасп-ханом Джалаиром, который вскоре стал другом и доверенным помощником Надира. Его Надир назначил ответственным за крепость Калат.

К 1724 году Надир чувствовал себя достаточно сильным, чтобы противостоять Малик Махмуду. Причиной разрыва между Надиром и Малик Махмудом было стремление последнего стать шахом. Малик Махмуд объявил себя потомком легендарных кайанидских царей, и если бы он преуспел бы в становлении шахом, то определенно разорвал бы союз с Надиром. Во время охоты Надир предательски убил абивардского наместника, таким образом объявив войну Малик Махмуду. Он совершил разрушительный набег на Мешхед, разбив войско Малик Махмуда и опустошив земли вокруг города. Надир уже командовал небольшой армией с артиллерией и верблюдами с занбураками.

В целом прямых военных столкновений Надира и Малик Махмуда в этот период было мало, и главными противниками Надира были чамешгазакские курды, которые поддержали Малик Махмуда. При этом у Надира были еще и проблемы с другими афшарскими вождями. Кроме того, он участвовал и в других военных кампаниях, так, например, к нему обратились мервцы за помощью против туркменских набегов. Подобные обращения поднимали престиж Надира в регионе вне зависимости от того, откликался ли он на них. И каждый раз когда он откликался, он выходил победителем, привлекая все больше солдат в свое войско.

К концу 1725 года Надир подчинил чамешгазакских курдов, по крайней мере временно. Эта тяжелая победа позволила Надиру еще больше расширить свое влияние, привлекая новые племена с запада. Также он послал свои войска совершать налёт в сторону Герата, демонстрируя свою власть над Хорасаном и бессилие Малик Махмуда.

Между тем, в Хорасан направился Тахмасп II — фактически безвластный сефевидский шах, который оказался пленником могущественного каджарского вождя Фатх-Али-хана Каджара, деда будущего шаха Ирана Ага Мухаммеда Каджара. Фатх-Али принудил Тахмаспа временно отказаться от конфронтации с афганцами, все еще владеющими Исфаханом и значительной частью Ирана, и направить силы против Малик Махмуда. Завоевания вблизи каджарской цитадели Астрабада казались выгодными Фатх-Али-хану для себя и своих соплеменников, кроме того каджары считали, что афганцы все еще слишком сильны, а в Хорасане представлялось возможным набрать больше сторонников.

В начале 1726 года Тахмасп послал к Надиру придворного, предложив сотрудничество с ним и каджарами против Малик Махмуда. Надир ответил утвердительно, призвав Тахмаспа как можно скорее прибыть в Хорасан, придворный же подтвердил Надира на номинальной должности заместителя наместника Абиварда. В сентябре того же года Тахмасп II и каджары прибыли в Хорасан, разбив лагерь у Хабушана. 19 сентября Надир прибыл к шаху с внушительным войском из 2000 человек и присягнул ему на верность. Молодой шах спешился, обнял его и немедля дал ему аристократический военный титул «хан». Войско двинулось из Хабушана на позиции, угрожающие Мешхеду, и все больше добровольцев присоединялись к нему.

Надир превратился из провинциала в фигуру национальной значимости. Позиции Фатх-Али же пошатнулись. Еще когда Тахмасп только нашёл прибежище на каджарской земле после поражения от афганцев у Тегерана, Фатх-Али оказывал неповиновение слабому шаху. В схватке люди Тахмаспа были побеждены, и сам шах превратился в средство легитимизации завоеваний и влияния, ввиду верности большинства жителей Ирана Сефевидам. Оскорбления, которые Фатх-Али позволял себе против Тахмаспа, лишь усугубляли положение, так как последний, в отличие от своего мягкого отца, был гневливым и мог затаить злобу. Вдали от Астрабада даже лояльность каджарских соплеменников Фатх-Али была под сомнением, Надир же был на родной земле на пике своей популярности, завоевав расположение шаха, желавшего избавиться от унижений со стороны Фатх-Али. Хорасанский поход был роковой ошибкой Фатх-Али.

Поняв, что Надир хочет занять его место, Фатх-Али в попытках выйти из затруднительного положения рассматривал бежать в Астрабад, а затем начал секретную переписку с Малик Махмудом. 10 октября один из разведчиков Надира перехватил письмо. Разгневанный Тахмасп приказал Надиру арестовать Фатх-Али. Не желая иметь проблемы с каджарами или брать на себя ответственность за смерть каджарского вождя, Надир решил содержать Фатх-Али в плену в Калатской крепости до тех пор, пока не будет повержен Малик Махмуд, и взял слово с Тахмаспа II не убивать Фатх-Али. Однако, несмотря на обещание, уже на следующий день мстительный шах приказал убить его.

Надир был назначен гурчибаши (главнокомандующим) и получил почетное имя Тахмаспкули-хан (раб Тахмаспа). Часть каджарских вождей была временно арестована, часть же была рада служить у Надира.

Малик Махмуд Систани, узнав, что Фатх-Али убит, решил, что шахская армия ослаблена и послал против нее крупное войско с артиллерией. Однако Надир разбил мешхедское войско, и многие офицеры Малик Махмуда, в том числе командующий артиллерией, были убиты. Малик Махмуд лишился одного из своих главных преимуществ — артиллерии.

Война с афганцами и конфликты с шахом

Уже в феврале 1727 года Тахмасп II, подстрекаемый своеми министрами, бежал в Хабушан, откуда объявил Надира предателем и отправил письма во все концы Ирана с просьбой о помощи. Некоторые курды приняли сторону шаха и восстали. Однако Надир быстро справился с проблемой, конфисковав имущество шаха в Мешхеде, разбив курдов и вынудив Тахмаспа сдаться. Тахмасп вновь стал пленником, на этот раз Надира.

Подчинение Тахмаспа и свадьба на одной из дочерей курдских вождей не решили проблем с шахом и его придворными, и конфликт вновь назрел по поводу дальнейшего наступления войск. Надир настаивал на наступлении на Герат против афганцев абдали, которые угрожали Хорасану, шах же требовал немедленного освобождения Исфахана от афганцев гильзаи. При подстрекательстве министров шаха вновь восстали хорасанские курды, кроме того восстали мервские татары, к которым присоединились некоторые туркменские племена. Разбив их всех, Надир приступил к исполнению своего плана.

Первой целью стал город Санган (на границе нынешнего Ирана и Афганистана). Дороги были в плохом состоянии, что делало транспортировку тяжелой артиллерии, необходимой для осады, проблемной. Тем не менее, в сентябре 1727 года удалось начать осаду Сангана. Город был взят штурмом 1 октября, а все жители вырезаны в наказание за то, что ранее заявили о подчинении, но не сдержали слово. Однако вскоре пришли вести о приближении подкрепления абдали в 7—8 тысяч человек. Надир, хоть и имел столько же людей, решил не рисковать и дал приказ своим солдатам оставаться в окопах и отстреливаться. Сам он, взяв с собой свою лучшую кавалерию в 500 человек, стал проводить манёвры против афганской кавалерии за пределами окопов. После 4 дней боев афганцы были разбиты, однако Надир решил их не преследовать, возможно, не планируя на этой стадии каких-либо серьезных военных действий против абдали.

По возвращению в Мешхед Надир вновь вступил в конфликт с Тахмаспом, продолжая настаивать на подчинении абдали перед походом на Исфахан. Некоторое время спустя Надир, будучи вне города, узнал, что Тахмасп атакует его союзников и уздает указы с требованием не подчиняться Надиру. Надир немедленно повел войска на Тахмаспа, который заперся в Сабзаваре. С помощью артиллерии Надир вынудил Тахмаспа сдаться 23 октября 1727 года. После этого Тахмасп сделал неудачные попытки побега и самоубийства. После этого по приказу Надира он был обезоружен и с двумя сопровождающими отправлен в Мешхед. С этого момента Надир держал шахскую печать при себе и издавал указы от имени Тахмаспа. Следующие месяцы Надир провел в карательных экспедициях против курдов и туркмен, более не встречая сопротивление со стороны шаха. Тем не менее, некоторые сподвижники Тахмаспа продолжили борьбу, например, его бывшие генералы Мухаммед Али-хан и родственник последнего Зульфигар объявили себя наместниками Мазендарана от имени Тахмаспа. В ноябре 1728 года Надир отправился в поход против них, и к концу декабря установил полный контроль над Мазендараном, после чего отправил послов к русским с требованием возвращения Гиляна.

В марте 1729, после празднования Новруза, Надир наконец получил возможность начать подготовку к решающему походу против афганцев абдали. В начале мая, после долгих тренировок, Надир со своим войском и Тахмаспом II отправился в поход на Герат. Перед лицом опасности абдали объединились под руководством Аллахъяр-хана, который был назначен ими правителем Герата. Аллахъяр-хан повел афганское войско против Надира, и оба войска встретились у Кафер-Кала, в 80 километрах от Герата. Как и при Сангане Надир встал во главе кавалерийского резерва, также послав часть кавалерии на афганцев с целью их изнурения. Однако яростная атака афганцев расстроила его планы. Афганская кавалерия набросилась на левый фланг войска Надира, расстроив ряды пехоты. Видя, что туфангчи сдают позиции, Надир повел свою кавалерию в контратаку и вынудил афганцев отступить. Сам он был ранен в ногу. Хоть и результаты битвы были тяжелыми для обеих сторон, на следующий день афганцы отступили за реку Хари Руд. Надир продолжил наступление на Герат, нанеся два поражения афганцам. Аллахъяр-хан запросил мира, но, заполучив подкрепление, решил продолжить военные действия.

В решающей битве при Шакибане афганцы были разбиты и вновь запросили мира. Надир отказался, заявив, что продолжит кампанию, пока афганцы не признают власть Ирана. После этого сообщения несколько вождей афганцев абдали пришли к Надиру и объявили о своей лояльности Ирану и вражде к афганцам гильзаи, против которых они изъявили готовность сражаться. Надир принял их благосклонно несмотря на негодование Тахмаспа и его министров. Вожди принесли дары, и им были дарованы халаты. Многие абдали поступили на службу Тахмаспу, некоторые персоязычные племена абдали были переселены в окрестности Мешхеда. Аллахъяр-хан был подтвержден в качестве наместника Герата от имени Тахмаспа II, а пленные абдали были освобождены. Хоть и абдали не были окончательно повержены и в будущем восстали, эта победа доказала иранской армии и всему Ирану, что афганцы могут быть повержены. Угроза со стороны Герата была временно нейтрализована, что было важно в предстоящей кампании против афганцев гильзаи во главе с Ашраф-шахом Хотаки, властвовавших над Ираном. 1 июля 1729 года Надир и Тахмасп с войском вернулись в Мешхед.

Между тем, Ашраф-шах, до Гератской кампании Надира не веривший, что от Тахмаспа II может исходить угроза, начал готовиться к военной кампании на Хорасан. В августе он выдвинулся с крупной 30-титысячной армией, размеры которой объясняются притоком добровольцев после недавной победы над османами, из Исфахана, набирая войска из разбросанных отрядов и гарнизонов по пути. К началу сентября, когда Ашраф-шах начал осаду Семнана, в его распоряжении было уже 40 тысяч человек. 12 сентября Надир повел свою армию, которая была значительно меньше афганской (согласно одному из источников, насчитывала 25 тысяч человек) на Семнан и через неделю встал лагерем в окрестностях Бастама, в 80 км от Дамгана. Он послал письмо семнанскому гарнизону, призывая держаться до прихода его войск. Узнав о приближении войска Надира, Ашраф-шах, оставив часть войск для продолжения осады, повел войска против Надира. Узнав об этом, Надир также повел войска к поселению Шахруд, к юго-западу от которого произошло столкновение с авангардом Ашраф-шаха во главе с Мухаммед Сейдал-ханом, который был послан атаковать артиллерию Надира. Иранцы в этом столкновении победили, взяв в плен 14 человек, которые были допрошены Надиром. Надир повел войска вдоль реки Шахруд, и две армии встали лагерем в нескольких киломатеров друг от друга, недалеко от деревни Мехмандост.

На следующее утро, 29 сентября, иранцы выстроились в 4 корпуса, а афганцы в 3. Ашраф был уверен; у него было численное преимущество. Он приказал двум сильным крылам своей армии обойти иранские фланги, а также отдал распоряжение двум или трем тысячам солдат быть готовым преследовать иранцев и взять в плен Надира и Тахмаспа, после чего дорога на Хорасан была бы открыта. Обе армии сблизились, и кровавая битва при Дамгане началась. К полудню афганцы были разгромлены, потеряв 12,000 человек; к иранцам вернулось самоуважение, а положение афганцев в Иране оказалось под угрозой. Афшарская конница начала преследовать афганцев, но Надир отозвал их, не желая попасть в засаду. Отдохнув, армия Надира двинулась к Дамгану. По дороге Надир уже отправил посла к османам с требованием освободить Азербайджан.

Между Тахмаспом II и Надиром вновь возник конфликт; Тахмасп требовал немедленно начать поход на Исфахан, в то время как Надир предлагал вернуться в Мешхед и лучше подготовиться. В конце концов, Надир уступил. По пути на запад сефевидскую армию приветствовал народ, и со всех сторон к ней стекались добровольцы.

Ашраф-шах отступил к Варамину, получив людей из Тегерана и его окрестностей. Он устроил неудачную засаду сефевидской армии в ущелье Хвар и, в итоге, был вновь разбит. Афганцы бежали к Исфахану, оставив обоз и артиллерию. В этих сражениях решающим фактором было использование сефевидской армией стрелковой пехоты и артиллерии, потенциал которых Надир осознал и использовал в полной мере. Туфангчи, как правило, были персидского происхождения, в отличие от кавалерии, состоявшей из различных племенных элементов вроде афшаров, каджаров, курдов, среднеазиатских туркмен, афганцев абдали и т.д., и набирались Надиром из иранского оседлого крестьянства.

После битвы в ущелье Хвар Ашраф-шах казнил 3000 исфаханских аристократов и духовных лиц с целью предотвратить восстание. Его войска начали грабить город. Ашраф запросил артиллерию и людей у османского султана Ахмеда III. Получив подкрепление от осман, которые теперь также видели в успехах сефевидской армии угрозу, Ашраф двинулся со своим войском из Исфахана с целью встретиться с армией Надира в третий раз. Его армия 31 октября заняла позиции у деревни Мурчахор и усилила их траншеями.

После битвы в ущелье Хвар Надир оставил Тахмаспа II в Тегеране и двинулся на юг длинной дорогой, чтобы артиллерия не застряла на короткой, но более сложной дороге через горы. По мере наступления войска сефевидских лоялистов произошла стычка между карачорлинскими курдами из числа последних и афганской разведывательной группой, в результате которой курды победили и взяли 100 человек в плен. Сефевидская армия прибыла в Мурчахор, когда Ашраф-шах уже занял там позиции. Произошедшая здесь 13 ноября битва окончилась полным разгромом афганцев. Ашраф бежал в Исфахан и на следующее утро в спешке направился в Шираз, прихватив с собой все самое ценное, что он мог взять, а также нескольких женщин династии Сефевидов.

Отпустив пленных осман в Багдад, Надир вступил в Исфахан 16 ноября 1729 года. Грабеж и анархия, последовавшие за побегом Ашраф-шаха, были пресечены. Оставшиеся в городе афганцы были пойманы и казнены, и лишь тем, кто проявлял гуманность во время афганского владычества, была подарена жизнь. Вещи, оставленные афганцами, были распределены между солдатами Надира, а населению было разрешено разрушить и осквернить могилу Мир Махмуда Хотаки, двоюродного брата Ашраф-шаха и его предшественника на иранском престоле. 9 декабря Надир встретил Тахмаспа II за пределами города, и была проведена формальная церемония приветствия.

Власть Сефевидов была восстановлена.

Усиление Надира и кампания против Османской империи

Празднования освобождения Исфахана вскоре были омрачены очередной вспышкой насилия против жителей города. Голодные солдаты Надира, не удовлетворенные добром, оставленным афганцами, начали грабить горожан и даже продавали в рабство целые семьи из бедных слоев населения, которые не могли отдать им нужную сумму денег. Представители европейских торговых компаний, поначалу приветствовашие приход Надира, под давлением чиновников Надира также вынуждены были выделять им все больше и больше денег.

Тахмасп II стал требовать у Надира преследования Ашрафа Хотаки с целью спасения сефевидских принцесс, которых он взял с собой. Однако Надир отказался сославшись на то, что его солдаты устали. В конце концов, Надир согласился с условием, что ему будет дарована власть над Хорасаном, Кирманом и Мазендараном. Также он получил право взимать налоги с населения на нужды своей армии и носить джигу (три султана). Также было условлено, что Надир и его старший сын Резакули женятся на сестрах Тахмаспа. Таким образом, Надир добился двух своих основных целей — денег и легитимности.

24 декабря 1729 года, после свадьбы на сестре Тахмаспа Разии Бегум, Надир двинулся с войском в 20—25 тысяч человек на Шираз, гдеукрывался Ашраф-шах. Битва при Зеркане в 30 километрах от Шираза вновь окончилась разгромом афганцев, усиленных арабскими и другими племенными отрядами, благодаря дисциплинированным стрелкам армии Надир-шаха. Многие афганцы попали в плен, а сам Ашраф вернулся в Шираз, откуда попытался обговорить сдачу, освободив сефевидских принцесс. Однако вскоре он бежал из Шираза, направляясь в Кандагар через Лар. Однако афшарская и курдская конница настигла арьергард афганцев у моста через реку Пол-э Фаса и разбила его. Многие афганцы в панике начали переплывать реку и потонули. Многие высокопоставленные гильзаи, в том числе религиозные деятели, были пойманы, большинство из них позже казнены. Жены и дети Ашрафа под сопровождением были также пойманы отправлены в Мешхед. Однако Ашрафу вновь удалось бежать.

Надир недолго продолжил преследование, однако затем вернулся в Шираз, приказав не допустить афганцам бежать из страны. Многие афганцы были убиты крестьянами и кочевниками, другие совершали суицид и даже убивали свои семьи, не желая видеть их пленными. Ашраф с небольшой группой братьев и сторонников сумел дойти до Лара. Через несколько месяцев с несколькими сторонниками Ашраф все же дошел до Кандагара, где правил брат убитого Ашрафом Мир Махмуда Хотаки Хусейна Хотаки. Согласно одной из версий, Хусейн решил отомстить за смерть брата и отправил против Ашрафа отряд со своим сыном Ибрагимом. В смертельной схватке Ашраф ранил Ибрагима, но сам был убит.

Надир дал своим войскам передохнуть в Ширазе, сам же назначил нового наместника и профинансировал декорацию мечети. Также, по всей видимости, в этот период он познакомился с Таги-ханом Ширази, в будущем его соратником, помогающим с финансовыми делами. Из Шираза Надир отправил два письма, одно — к могольскому падишаху, о намерении восстановить контроль Ирана над Кандагаром и с просьбой не пускать беглых афганцев, другое — к османскому двору, с требованием возвращения оккупированных Османской империей территорий Ирана. Не дождавшись ответа от осман, 8 марта 1730 года Надир двинулся со своим войском на запад.

По дороге Надир остановил свои войска для празднования Новруза. Тахмасп II послал из Исфахана почетные халаты для офицеров, а также подтвердил Надира в качестве правителя Хорасана и ряда других областей.

Первая битва между сефевидским войском и османами произошла у Нахаванда. Местный османский гарнизон, доверившись прошлым успехам против иранцев, вышел на открытую конфронтацию с армией Надира, но был разгромлен. Вскоре после взятия Нахаванда, Надир узнал о приближении 30-титысячного османского войска. Решающая битва произошла в долине реки Малайер. После мушкетной перестрелки неожиданная атака правого фланга сефевидского войска расстроила ряды осман и привела к их бегству. Конница Надира продолжила преследование, убив множество османских солдат и захватив в плен многих офицеров.

После Малайерской битвы Османская империя потеряла контроль над Западным Ираном. Османский наместник Хамадана бежал в Багдад, а сам город без боя был взят Надиром. Вскоре под натиском сефевидского войска османы покинули Керманшах. После укрепления города и месяца отдыха, 17 июля Надир направил войска на восток с целью освобождения Азербайджана.

Стамбульское правительство, хоть и формально объявило войну Ирану, ввиду усиливающегося недовольства населения из-за поражений на востоке, старалось добиться мирного договора с Тахмаспом II и сохранить за собой Ширван, Ереван и Грузию. Не обращая внимания на переговоры, Надир продолжил наступление на север через Сенендедж и встретил османскую армию у Миандоаба. Османские солдаты, боевой дух которых был подорван предыдущими победами Надира, бежали еще до столкновения с его войском.

Надир продолжил преследование разлагающейся османской армии, нанеся ей окончательное поражение у Сохейлана. 12 августа сефевидские войска взяли Тебриз, вскоре разбив также османское подкрепление, отправленное на помощь защитникам города. Поражения на востоке еще более расшатали позиции османского правительства, и привели к мятежу 28 сентября в Стамбуле. Великий визирь Ибрагим-паша был убит, а султан Ахмед III свергнут.

С пленными Надир обращался хорошо, многие паши были освобождены и отправлены в Стамбул с предложениями о мире. При этом, Надир собирался продолжить наступление, взяв Ереван, но уже на пятый день пребывания августа к нему пришла весть о восстании абдали в Герате.

Вторая Гератская кампания

Основная статья: Гератская кампания (1731)

Летом 1730 года Зульфигар-хан, один из вождей абдали, поддерживаемый правителем Кандагара Хусейн Султаном Хотаки, возглавил антииранское восстание и захватил Герат. Аллахъяр, противник Надира в предыдущей Гератской кампании, после назначенный сефевидским наместником Герата, остался лояльным и отступил в Мешхед. Зульфигар-хан также повел повстанцев на Мешхед, обороняемый братом Надира Ибрагимом. Ибрагим, пытаясь доказать свои военные качества брату, несмотря на его указ дождаться подкрепления, дал афганцам бой за пределами города, в результате которого был разбит и, ввиду поражения, впал в меланхолию. Надир приказал брату отправиться в Абивард, пригрозив ему казнью. Позже, после письма Аллахъяр-хана, где тот просил Надира даровать прощение своему брату, Надир простил его.

После поражения Ибрагима, 12-тилетнему сыну Надира Ризакули, пославшему письмо о восстании к отцу в Тебриз, было поручено защищать город до прибытия главного войска. 16 августа Надир покинул Тебриз со своим войском, состоявшего из курдов, афшаров и других, и направился к Мешхеду, но в пути получил еще одно письмо о Ризакули, сообщающее об уходе афганцев — они не могли без тяжелой артиллерии взять город.

11 ноября 1730 года Надир прибыл в Мешхед, начав готовиться к войне. Из Хамадана и Азербайджана в Хорасан были переселены около 50—60 тысяч афшаров, курдов и других. Наиболее сильных из них Надир приказал готовить для предстоящего похода на Герат. Также он послал Аллахъяр-хана в Герат для агитации против Зульфигара. Кроме подготовлений к войне, зимой 1730/1731 прошла торжественная свадьба Ризакули на сестре Тахмаспа II Фатиме Султан-бегум.

Вскоре после празднования Новруза Надир направил войска на Герат. В то же время Хусейн Султан Хотаки послал из Кандагара войско гильзаи во главе с Мухаммед Сейдал-ханом. В начале апреля Надир прибыл в Ногрех в нескольких километрах к западу от Герата. Солдаты Надира начали захват близлежащих башен и крепостей, однако в результате внезапной ночной атаки Мухаммед Сейдал-хана Надир со своей свитой из восьми стрелков сам оказался зажат в одной из башен. Им удалось отбиваться до прибытия подкрепления.

4 мая Надир начал окружение Герата со всех сторон, оставив 10 тысяч солдат в Ногрехе. Остальная часть войска разбила лагерь у реки Хари Руд, уничтожив еще один крупный рейд афганцев. Надир завершил окружение, разбив еще один лагерь к востоку от Герата. 22 июля Зульфигар-хан начал решающую атаку, перейдя реку Хари Руд, но был разгромлен. В бою погибла большая часть войска Мухаммед Сейдал-хана, и он вернулся в Кандагар. Защитники города, оказавшись в безысходной ситуации, сдались. Зульфигар-хан и его малолетний брат, будущий шах Ахмед, бежали в Фарах, а Аллахъяр-хан вновь стал наместником Герата. Однако через несколько дней абдали вновь восстали, а в начале сентября к ним присоединился и Аллахъяр.

27 февраля 1732 Аллахъяр-хан сдался и был отправлен в ссылку. Новым наместником Герата стал Пир Мухаммед-хан, бывший военачальник Малик Махмуда Систани. Надир, к удивлению современников, не подверг Герат резне и грабежу, при этом переселив в Хорасан еще 60 тысяч абдали, нуждаясь в их боевых качествах для своей армии. Ибрагим Афшар взял Фарах, реабилитировавшись в глазах своего брата, а Зульфигар-хан и Ахмед Дуррани бежали в Кандагар, где были заточены в темницу Хусейн Султаном.

Восстание армян в Карабахе

Между тем, положение в Карабахе, где в августе 1919 года установилась азербайджанская администрация, становилась всё напряженнее. В регионе проармянские силы склонялись к антиазербайджанскому восстанию, в то время как правительство Усуббекова уступило требованиям милитаристов и азербайджанских националистов позволить генерал-губернатору Хосров-беку Султанову и армии добиться окончательного вхождения Карабаха в состав Азербайджана. Армяне жаловались на военное наращивание Азербайджана в регионе, в то время как Султанов нанял армянских агентов для приобретения у местного армянского населения оружия и боеприпасов.

После августовского соглашения 1919 года в Карабахе несколько шушинских армянских лидеров переехали в сельскую местность, где создали комитет самообороны с целью предотвращения продажи оружия агентам Султанова и сохранения боеприпасов. Однако среди карабахских армян не было единого мнения в вопросах отношения с Азербайджаном. Невооруженные горожане, предприниматели и интеллектуалы Шуши видели положение в ином свете, чем их сельские соотечественники из Дизака, Варанды и Хачена, где власть Азербайджана продолжала оставаться косвенной. В то же время, если дашнаки, социал-демократы небольшевистских фракций и некоторые эсеры были за вхождение в состав Армении, то большевики, эсеры и народники вместе с торговцами и интеллигенцией признавали экономическую связь Карабаха с Восточным Закавказьем.

На фоне Зангезурского кризиса 23 октября комитет самообороны послал своего представителя в Эривань с запросом о назначении нескольких интеллигентов и офицеров в Карабах и финансирования на 6 месяцев на случай попытки со стороны Азербайджана установления прямого управления в нагорной части Карабаха в обоход августовского соглашения. Ввиду критики со стороны членов партии Дашнакцутюн неспосбности армянского правительства и бюро партии содействовать вхождению Карабаха в состав Армении, новое партийное бюро послало представителя американского крыла партии, уроженца Карабаха, Арсена Микаеляна для сотрудничества с дашнакским Центральным Комитетом Апараж Карабаха. Военное министерство Армении отправило с Микаеляном подполковника Захара Месяна. Оба прибыли в Джеванширский уезд Карабаха в декабре, и 3 января 1920 года встретились в Трнаварзе с прибывшими из Зангезура представителями генерала Дро. Сразу же между Микаэляном и Комитетом Апараж возник конфликт, который при вмешательстве бюро партии Дашнакцутюн окончился подчинением всех карабахских партийных органов Микаэляну.

Асатур Аветисян, Хачик Мелкумян и Аслан Шахназарян, главы уже распущенного комитета самообороны, согласились стать связными Микаэляна в Варанде и Дизаке для создания отрядов самообороны в каждом селе, предотвращения продажи оружия и расхода боеприпасов и раскрытия агентов Султанова. Микаелян и Месян также назначили командующих в армянонаселенных районах Карабаха и создали курьерскую сеть между пятью кантонами Карабаха и Зангезуром. Был также создан орган для устранения предателей.

В конце января в Карабах прибыла армянская банда Дали Казара, который стал одной из центральных фигур в подготовке восстания. На протяжении февраля Дали Казар, Захар Месян и посланный генералом Дро ротмистр Тер-Мартиросян вербовали и обучали армянскую молодежь, проводили военные парады и организовывали небольшие поставки оружия из Зангезура.

Азербайджанская сторона также не сидела без дела. В начале января Хосров-бек Султанов узнал через армянских информантов о прибытии Месяна и Микаеляна и потребовал от армянских лидеров предупредить волнения в сельской местности. Уже 19 января он потребовал признания нерушимости экономических связей Карабаха и остального Азербайджана. В то же время, азербайджанский гарнизон в Ханкенди был усилен, азербайджанские части заняли ряд армянских сел, смежных с Нагорным Карабахом в долине реки Тертер, три полевые пушки были перемещены в сторону Герюсов. В подготовлениях участвовал бывший османский генерал Халил-паша, который делал все возможное для усиления турецкого влияния в Азербайджане и, в частности, смещения военного министра Самед-бека Мехмандарова на более протурецки настроенного командующего. Сам Халил также занимался подготовкой азербайджанских ополченцев в Джебраильском уезде. В Шуше периодически появлялись Халил-паша, Теймур-бек Новрузов и другие азербайджанские и турецкие офицеры. Кроме того, 8 февраля в Эривань через Зангезур пришла информация о том, что Нури-паша, бывший командующий Кавказской исламской армии, посещал Султанова. Это привело к очередной череде протестов, обвинений и отрицаний между правительствами Азербайджана и Армении и между ними и союзными представителями в Тифлисе.

Подготовка к войне с обеих сторон больше всего пугало 15-титысячное армянское население Шуши, которое продолжало призывать стороны к соблюдению августовского договора. Дашнакские лидеры Шуши призывали Микаеляна избавить регион от Дали Казара и всех остальных «дали» (азерб. dəli, «безумный, безумец»). Армянское межпартийное бюро, в который входили дашнаки, большевики и эсеры, попросило Микаеляна уйти, если он собирается поднять восстание. Шушинские большевики сообщали о скорой советской оккупации Азербайджана и бессмысленности восстания. Однако эта и все дальнейшие попытки шушинских интеллигентов предотвратить восстание оказались тщетными.

Между тем, продолжалось обучение армянской молодежи Джаваншира, Хачена, Дизака и Варанды. Курьеры, проскальзывая через передовые азербайджанские позиции, связывались с зангезурским комиссаром Сергеем Мелик-Елчяном, Дро и генералом Казаровым. Мелик-Елчян, выходец из Карабаха, и Дро были не против силового присоединения Карабаха. Однако, ввиду холодной зимы и сокращения припасов, зангезурское ополчение было временно распущено, а Дро уехал до конца марта в Эривань, где сообщил о положении дел в Карабахе. В Армении идея установления контроля над Карабахом была поддержена военным министром Назарбекяном, при этом в начале марта премьер-министр Армении Хатисян сообщил, что дела в Карабахе не должны выходить за рамки подготовлений к самообороне.

Между тем межнациональная напряженность в Карабахе продолжала расти. Султанов усилил давление на шушинских армян, указывая на глупость всякого сопротивления Азербайджану. Армян на дороге Агдам—Шуша часто грабили и избивали, некоторые были убиты. В Ханкенди пропажа азербайджанского солдата и нахождение неопознанного трупа привели 22 февраля к погромам армянского населения азербайджанскими солдатами и гибели, согласно утверждениям МИД Армении, 400 человек. Министр иностранных дел Азербайджана Хан Хойский в ответе протестам Хатисяна указал на явное преувеличение событий:

Что же касается сообщаемых Вами сведений о беспричинном якобы избиении азербайджанскими войсковыми частями 400 лиц мирного армянского населения, о разгроме их домов, о закрытии для армян дороги Агдам — Шуша и об экономическом бойкоте армян считаю нужным заявить, что все эти сведения ложны. В действительности же имело место следующее: 21 февраля, около Ханкендов в лесу был найден убитый и обезображенный мусульманин, в коем аскеры стоящего в Ханкендах полка опознали своего исчезнувшего товарища. На этой почве 22 февраля имели место незначительные эксцессы, вызванные товарищами убитого и беженцами из Зангезура, причём было убито в Ханкендах — 2 армянина, в Агдаме — 3 и в Ходжалах — 3. Экстренными мерами генерал-губернатора порядок немедленно был восстановлен и задержано 4 виновных, кои содержатся в тюрьме и понесут по суду должное наказание.

Еще за 4 дня до событий в Ханкенди запросил у Армянского Национального Совета Карабаха созыва очередного съезда армян Карабаха с целью обсуждения полной интеграции Карабаха в состав Азербайджана и нахождения азербайджанских войск Гадрута, Маргушавана и Кирса для защиты от агрессии со стороны Зангезура и Басаркечара. 28 февраля Армянский Национальный Совет созвал VIII съезд армян Карабаха в Шуше. В то же время Микаэлян, обеспокоенный доминированием большевиков и эсеров в Шуше, провозгласил альтернативный съезд в близлежащем селе Шушикенд. В Шушикенд направились все делегаты из Варанды и большая часть делегатов (кроме пробольшевистски настроенных) Хачена и Гюлистана. В Шуше же собрались делегаты Шуши, Дизака и некоторые делегаты из Хачена, Гюлистана и Джеваншира. Армяне Карабаха оказались разделены, и в течение двух дней оба съезда старались привлечь к себе делегатов, но безуспешно.

Большинство делегатов Шушинского съезда, в котором доминировали межпартийное бюро и большевики Александр Цатурян и доктор Саркис (Сако) Амбарцумян, дали понять, что готовы подчиниться азербайджанской стороне при некоторых условиях. Шушикендский съезд же, так же провозгласивший себя VIII съездом армян Карабаха, обвинил Азербайджан в нарушении августовского договора и заявил о том, что будет противодействовать любой агрессии со стороны Азербайджана.

После Шушинского и Шушикендского съездов кризис в Карабахе стал стремительно усиливаться. Султанов запретил армянам покидать Шушу без специального разрешения, расквартировал азербайджанских офицеров в армянских домах и начал регистрацию армянских офицеров, служивших в царской армии, чтобы предотвратить их участие в военных приготовлениях армян в сельской местности. Согласно дашнакским источникам, 11 и 12 марта 90 вагонов азербайджанских солдат и оружия прибыли из Баку в Карабах и Джебраил, где Халил-паша организовывал азербайджанское ополчение. Султанов, совместно с Халилом и азербайджанскими офицерами, выработал план уничтожения трех армянских сёл для разделения Карабаха и Зангезура. Дорога Евлах-Шуши становилась всё опаснее для армян, а богатые армянские семьи Шуши покидали город в поисках безопасности в сельской местности.

Армяне также активно готовились к войне. Микаелян, подбадриваемый Дали Казаром и Месяном продолжал готовить восстание, получив из Зангезура два пулемёта и около 50 тысяч патронов. Микаелян, Дали Казар и Месян выработали план восстания, который был изменен для защиты Шуши армянским офицером из этого города Овакимом Степаняном. Уже 10 и 12 марта Микаелян сообщил в Зангезур, что восстание начнется ночью 17 марта, однако Мелик-Елчян и генерал Казаров посоветовали отложить восстание ввиду отсутствия Дро и кампании Нжде против Ордубада, назначенной на ту же ночь. Микаеляну пришлось отложить восстание на ночь с 22 по 23 марта, который приходился на азербайджанский праздник Новруз.

Начало восстания

Восстание началось по плану одновременным ночным наступлением в нескольких направлениях. Под прикрытием густого тумана повстанцы заняли стратегические позиции от Дизака до Джеваншира. Дали Казар разоружил азербайджанский гарнизон Аскерана, занял перевал и близлежащие высоты и оборвал телефонную и телеграфную связь с Агдамом. Ротмистр Тер-Мартиросян без труда повел джеванширскую часть в Маргушаван и долину реки Тертер, но не сумел провести отвлекающее наступление на Агдам. На юго-восточном фронте варандинское и дизакское ополчения заняли позиции над Карабахской равниной, в то время как Степанян и Сасунци Манук захватили азербайджанские посты в Муслульманларе, взяв в качестве трофеев две полевые пушки, 25000 патронов и различные военные документы и карты из уездной штабквартиры. Операция открыла дорогу на Зангезур через Кориндзор.

Однако, несмотря на успех по периметру Карабаха, положение повстанцев значительно ухудшилось из-за провала в центре. Полковник Месян после окружения Ханкенди своим отрядом в 400 человек доверил операцию партизану Алексан-дайы (Баласян) и лейтенанту А. Лалаяну. Как и ожидалось, азербайджанский гарнизон был взят врасплох и начал сдаваться, однако Алексан-дайы внезапно открыл огонь, после чего азербайджанские солдаты взялись за оружие. Эта ошибка стоила Алексан-дайы и Лалаяну жизни, после завязавшегося боя повстанцы отступили. Провал во взятии Ханкенди, которое было ключевым в планах повстанцев, предрешило судьбу Шуши. Как и планировалось, вечером 22 марта в город прибыла варандинская милиция, якобы для получения жалования и поздравления Султанова в связи с праздником Новруз. В то же время в город тайно проникли 100 вооруженных людей во главе с Нерсесом Азбекяном для разоружения азербайджанского гарнизона в Шуше. Однако варандинское ополчение всю ночь провела в кутеже и не заняла назначенные позиции, а отряд Азбекяна, не сумев соединиться с варандинцами, открыл огонь по азербайджанскому форту издалека, разбудив азербайджанских солдат, взявшихся за оружие. Только после этого варандинское ополчение начало захватывать азербайджанских офицеров, расквартировавшихся в армянских домах. Обе стороны оставались в замешательстве до рассвета, когда азербайджанцы узнали, что атака на Ханкенди отбита, и, воодушивившись атаковали армянский квартал. Из Агдама генерал Новрузов заявил, что армяне обстреливали Шушу из горных орудий. Сражение застало шушинских армян врасплох. Начались погромы и поджоги. Епископ Ваган, начальник полиции Аветис Тер-Гукасян, большевик Александр Цатурян и многие интеллигенты были среди 500 жертв.

В Карабахе начались полномасштабные военные действия. На Тертерском фронте утром 24 марта армяне безуспешно пытались взять Тертер, после чего азербайджанский тертерский отряд в ночных боях взял деревню Марагали, а затем имение Юзбашева в селе Магушеван. Завязался бой между армянскими жителями села Чайлы, находящегося в 3 километрах от Магушевана. В 22 часов 26 марта после ружейной и артиллерийской подготовки тертерским отрядом были взяты и сожжены села Чайлы и Брудж. Армяне отступили на восточные склоны горы к западу от Чайлы. 28 марта полковник Кязумбеков из Герани сообщил о взятии после боя сёл Енгикенд и Карачинар, а 29 марта в 2 часа Хархапута.

В то же время, с 26 марта азербайджанские войска под командованием Салимова, Теймур-бека Новрузова и Али-ага Шихлинского пытались взять Аскеран и его окрестности обороняемые Дали Казаром. В ходе боев 29 марта азербайджанцы к 11 часам взяли и сожгли деревню Харашурт. Азербайджанские партизаны взяли село Курд-Ханабад, но были обращены в бегство контратакой армян. Конница Гашимбекова, выбив армян из Машадали и из деревни Казаны, заняла деревню Фарух. В результате боев армяне были оттеснены на два километра, занимая к концу дня Аскеран, Курд-Ханабад, высоту 3360 и деревню Дашбаши. 30 марта генерал Мехмандаров сообщил Али-аге Шихлинскому о взятии Салимовым села Дашбаши. При этом Салимов запрашивал подкрепление ввиду неустойчивости Бакинского полка и ненадежности партизан.

Тем временем, с армянской стороны также остро стоял вопрос подкрепления защитникам Аскерана. Проблемы армян усугублялись тем, что Дро был все еще в Эривани и не мог направиться на помощь повстанцам. 26 марта из Зангезура в Карабах было послано небольшое войско подполковника Тарвердяна, однако вскоре он был отозван из-за наступления азербайджанцев из Джебраила. Лишь 29 марта Тарвердян прибыл в Карабах, но его солдаты и животные былиильно истощены, из-за чего он смог послать на помощь Дали Казару лишь 100 конников. Помощь была слишком маленькой и поздной, и 3 апреля в результате полномасштабной атаки азербайджанских войск Аскеран был взят. Дали Казар был убит. На встрече армянских командиров и Микаэляна в Трнаварзе командование карабахскими силами было передано Тарвердяну до прибытия генерала Дро. Армянское население массово покидало свои сёла, и армянские командиры попытались остановить исход крестьянства, заняв несколько заброшенных селений.

4 апреля азербайджанские войска вошли в заблокированную Шушу, где отомстили армянам, которых арестовал Султанов. В тот же день к вечеру были взяты деревни Кятик, Аран-Замин, Нахчиваник. 5 апреля генерал Салимов в своем донесении заявил о взятии в Шушинском направлении Дашбаши, Енгиджи, Мехтикенда, Каябаши, Балуджи и Ханазаха и о контроле над Лысогорском и Абдагшяром, а также об обстреле Шуши со стороны Шушикенда и Дашкенда. В Тертерском направлении отряд Тонгиева взял деревню Леванарх. Отряд полковника Кязумбекова после нескольких дней боев взял село Талыш.

В донесении генерала Салимова Али-аге Шихлинскому от 8 апреля указывается, что азербайджанцы продолжили наступление и выбили армян из позиций Малибейли—Дашкенд—Шушикенд—Манашархкенд, с которых велся обстрел Шуши. Армяне отступили к Кешишкенду. Также Салимов заявил, что на Дыгском направлении армяне были отброшены от Абдаляра к реке Забух, а также были заняты Ярма и очищена вся дорога до Лысогорска и далее до Абдаляра.

9 апреля азербайджанские войска начали операцию по взятии Кешишкенда. В тот же день, когда пришли вести о прибытии Дро в Герюсы и его скором появлении с крупной экспедицией и припасами, Тарвердян начал контратаку, однако 12 апреля после четырех дней упорных боев Кешишкенд и деревни Красное и Горон были взяты азербайджанцами.

На следующий день в Карабах прибыл генерал Дро, возглавив карабахские силы. Он мобилизовал Варанду и Дизак, собрав 3000 пехотинцев и 500 конников. Общие силы армян достигли 5 тысяч человек. Кроме того, в Карабах прибыл Гарегин Нжде с кафанским отрядом в 300 человек. Из Зангезура было доставлено 900 тысяч патронов, 2 тысячи артиллерийских снарядов и большое количество пулеметов и ручных гранат. Кроме того, Дро созвал директорат, возглавленный Хачик Мелкумян, в качестве ответственного за гражданские дела органа. При помощи директората Дро реквизировал все необходимое для своей армии.

Пока Дро готовился к решающему удару, азербайджанские войска продолжали наступление. По сообщениям генерала Салимова, 14 апреля была занята гора Мартиз, и армяне почти по всему Абдалярскому направлению были отброшены за реку Забух, а к 19 апреля граница 23 ноября была налажена и на Гочазском направлении. При этом, положение азербайджанцев было осложнено партизанским движением армян в Шушинском уезде. Армянские партизаны своими быстрыми налетами и отходами посеяли панику в азербайджанских населенных пунктах, в том числе в Агдаме.

Между тем, 22 апреля для легитимизации военных действий Дро созвал IX съезд армян Карабаха, на котором делегаты подтвердили объединение Нагорного Карабаха и Армении и призвали Дро освободить регион. Однако Дро так и не отдал приказ о наступлении. Политическая ситуация в Закавказье стремительно менялась, и 27—28 апреля произошла советизация Азербайджана.

Устройство

Сефевидское государство унаследовало существующее со времен Сельджуков этно-политическое разделение на тюрок (кызылбашей) и таджиков (персов), которые традиционно занимали различные должности. В целом таджики, которых называли людьми пера, в Сефевидском государстве занимали бюрократические посты как при дворе, так и в наместничествах. Таджиками были визири (прим. при этом был ряд кызылбашей и гулямов, также занимавших эту должность), главной задачей которых было финансовое управление и многочисленный класс чиновников в шахской канцелярии, а также счетоводы, клерки, сборщики налогов и другие чиновники финансовой администрации. Персами и, в некоторых случаях, персианизированными арабами также были большинство членов класса богословов (улемов) — муджтахиды, кади, сейиды, хатибы, и другие функционеры религиозных организаций. Глава учреждения по делам религии, садр, всегда был персом. В противовес таджикам, для которых военная карьера была почти невозможна, кызылбаши, будучи «людьми меча», являлись военной аристократией государства, занимая господствующее положение как в политических, так и военных делах. В ранний период Сефевидского государства кызылбашами являлись наместники большей части областей. Посланники также выбирались из среды тюркских эмиров. Такое положение вещей кызылбаши считали ничем иным, как долгом Сефевидов перед кызылбашами за свое восшествие на престол.

Происхождение и название

На протяжении XIX и первой половины XX веков различными европейскими и русскими авторами был высказан целый ряд предположений по поводу происхождения кашкайцев и, соответственно, происхождения их названия. Зачастую брались версии, имеющие популярность у тех или иных кашкайских племен или даже высказанные различными кашкайскими вождями в XIX—XX веках. М. С. Иванов приводит этот факт как доказательство неоднородности кашкайских племен, в состав которых в разное время вливались различные преимущественно тюркские элементы. Советский армянский историк Б. П. Балаян же в 1960-ых годах подверг их всех критике.

Например, согласно одной из версий, которую поддержали В. В. Бартольд, Дж. Деморньи и некоторые иранские историки XIX века, кашкайцы отделились от халаджей, одного из огузских племен, которое начало обосновываться в Иране начиная с XI века, в районе Кум-Саве-Султанабад Персидского Ирака, получившем название Халаджистан, а оттуда переслившимся в Фарс. Кроме того, в составе кашкайцев было племя халаджей. Балаян же указал на несостоятельность теории халаджского происхождения, считая, что наличие среди 89 кашкайских племен небольшого племени Халдж не дает повод связывать происхождение всех кашкайцев с халаджами.

Сам Балаян связал кашкайцев с обитавшими от Ардебиля до Мугани шахсевенами которым, согласно нарративным источникам, Шах Аббас даровал тот же самый район Кум-Саве-Султанабад Персидского Ирака, где проживали халаджи. В дальнейшем, часть шахсевенов из этого района было переброшено на юг Ирана, в Фарс, что было не в последнюю очередь из-за Ормузского конфликта между Сефевидским государством и Португалией. Наличие небольшого племени Халдж в составе кашкайцев Балаян объясняет незначительным количеством халаджей, которые двинулись из Кум-Саве-Султанабада на юг вместе с шахсевенами. Само наименование кашкайцев Балаян объясняет хребтом Кашка-даг в Иранском Азербайджане, вдоль которого кочевали шахсевены. В данном случае, «кашка-и» следует понимать как «кашкайский» или «кашкаец». В доказательство своей теории Балаян приводит названия кашкайских племен, которые идентичны названиям оставшихся в Азербайджане шахсевенским племенам, или топонимам Азербайджана. Примерами являются кашкайское племя Муганлы, подразумевающее происхождение из Мугани; центр расселения кашкайцев Семирун по аналогии с городом Семирун в Мугани, в 20 км от Ардебиля; город Маку в Фарсе по аналогии с городом Маку в Иранском Азербайджане; кашкайское племя Карабах и гора Кух-е Карабах в Фарсе, которую, как сообщили делегации советских востоковедов в Фарс в 1945—1946 местные кашкайцы, они назвали в честь своей прародины. Судя по указанному в середине XX века братом тогдашнего кашкайского ильхана исследователю племенной жизни Ирана баронессе Улленс де Шоотен, практически идентичная была общепринята и среди самих кашкайцев. Согласно ней, появление кашкайцев связано с вторжением Чингизхана в XIII века, после которого они несколько веков жили в окрестностях Ардебиля, будучи также в составе туркоманской конфедерации Ак-Коюнлу. Затем, в XVI веке, кашкайцы были переселены в Фарс Исмаилом I Сефеви для отражения нападений португальцев. Кашкайский историк и борец за права кочевого населения Мухаммед Бахрамбеги также придерживался мнения о том, что основная часть кашкайцев значительное время жила в Закавказье, районе Баку, подтверждением чего он видел в антропологических характеристиках кашкайцах и идентичности их языка азербайджанскому. Общие корни кашкайцев и шахсевенов подтверждает и Ричард Таппер.

Кроме того, была теория, записанная британским консулом Аббота в середине XIX века со слов одного из кашкайских ильбеги, согласно которой кашкайцы были переселены Хулагу-ханом из Кашгара, области на границе Центральной Азии и Китая. Ее придерживались лорд Керзон и А. А. Ромаскевич. С кашгарцами связывали кашкайцев также Арминий Вамбери и В. Берар. Однако В. П. Балаян считает эту теорию несостоятельной, основанной на случайном сходстве слов «гашгар» и «гашгаи» и далекой от истины ввиду глубоких различий, существующих в языке, культуре, быту кашкайцев и тюркоязычного населения Кашгарии. Мухаммед Бахрамбеги также критиковал эту версию, называя ее наивной и поверхностной и не имеющий отношения к научному анализу. Сам Бахрамбеги насчет происхождения кашкайцев высказывал мнение о том, что основная часть кашкайцев жила в районе Баку, подтверждение чего он видел в антропологических характеристиках кашкайцах и идентичности их языка азербайджанскому.

Do 19 veka

До получения нынешнего названия доминирующим историческим лингвонимом для обозначения азербайджанского языка являлся термин «тюрки́» («тюркский язык»; не путать с названием языков тюркской группы), причем использование этого термина распространялось не только на азербайджанский язык, но и в зависимости от контекста и периода на чагатайский язык, старотюркский литературный язык X—XIV веков и на все тюркские языки в целом в противоположность арабскому и персидскому языкам.

Ведущий азербайджанский лингвист-тюрколог Роза Эйвазова, исследуя произведения классиков азербайджанской поэзии, пришла к выводу, что историческим названием, данным азербайджанским народом своему языку, был термин «тюркский язык». Британский литературовед Турхан Гянджеи также указывает, что в азербайджанских источниках предсовременной эпохи азербайджанский язык именуется «тюркским».

*стих Физули, который Вы оспаривали* (можно в коробочке, отдельно от текста)

Несмотря на общую тенденцию наименования азербайджанского языка термином «тюрки», в качестве исключений могли использоваться и иные термины, например, кызылбашский язык. Так его называли, например, поэт Садеги Афшар, а также Абдоль-Джамиль Насири, авторы сефевидского периода, но как указывают западные иранисты Виллем Флор и Хасана Джавади, это было лишь исключением из общего правила наименования азербайджанского языка тюркским (тюрки́). По отношению к азербайджанскому языку также использовалось название «туркмани́», так поступал, например, поэт Навои. Капуцинский миссионер XVII века Рафаэль дю Ман в отношении азербайджанского языка использовал выражение «Turk Ajami». Этот термин некоторыми современными авторами используется как обозначение прямого исторического предшественника современного азербайджанского языка.