Под знаком незаконнорождённых

Под знаком незаконнорождённых
англ. Bend Sinister
Обложка первого издания
Автор	Владимир Набоков
Жанр	роман
Язык оригинала	английский
Оригинал издан	1947
Издатель	Henry Holt and Company

«Под знаком незаконнорождённых» (англ. Bend Sinister) — второй английский роман В. В. Набокова (и первый, созданный в США), написанный в 1947 году. По собственному утверждению Набокова, в «Под знаком незаконнорождённых» «истинный читатель несомненно узнает искажённые отголоски» последнего русского романа писателя — незавершённой работы, состоящей из двух глав: «Ultima Thule» и «Solus Rex» (1939). «Меня эти отзвуки слегка раздражают», — заявлял Набоков.

Название

Английское название романа — «Bend Sinister» — геральдический термин, означающий наклонную полосу, проведённую из верхнего правого угла гербового щита в нижний левый. Соответствующий русский термин — перевязь влево. Данная полоса, в частности, является отличительной чертой гербов, которые давались незаконнорождённым детям аристократов.

В предисловии к роману (издание 1963 года) Набоков пояснил, что «выбор этого названия был попыткой создать представление о силуэте, изломанном отражением, об искажении в зеркале бытия, о сбившейся с пути жизни, о зловеще левеющем мире. Изъян же названия в том, что оно побуждает важного читателя, ищущего в книге „общие идеи“ или „человеческое содержание“ (что по преимуществу одно и то же), отыскивать их и в этом романе».

Сюжет

Действие романа разворачивается в некоем государстве, вместившем в себя черты европейских диктатур XX века, в частности, Германии времён Гитлера, а также черты советского режима: государственная идеология — так называемый Эквилизм — устанавливает идентичность каждого гражданина и отрицает какие бы то ни было отличия одного человека от другого. Это государство, возглавляемое диктатором Падуком (что порождает многочисленные ассоциативные ряды: в частности, для русского читателя это имя, во-первых, несёт смысл «падение», а во-вторых, напоминает о пауке; кроме того, существует версия, что это имя — запись французского «pas duc») и его «Партией Среднего Человека» (что также является аллюзией на советскую действительность). Главный герой книги — философ с мировой известностью Адам Круг — был одноклассником Падука и в детстве издевался над ним, пренебрежительно называя его Жабой. Теперь, став диктатором, Падук «ищет рычаг», чтобы заставить влиятельного профессора Круга работать на государство и пропагандировать философию. Первоначально арестовывают только знакомых Круга, но затем — и его. Падук предлагает ему работать на себя, и Круг соглашается, но только с условием неприкосновенности своего сына Давида. Его условие с радостью принимается, и Давида забирают в Государственный Дом Отдыха, как говорят Кругу. Когда же Круг приезжает туда, чтобы забрать сына, оказывается, что мальчика по ошибке отправили в Институт по Изучению Ненормальных Детей и в результате несчастного случая он погиб. Правительство незамедлительно предлагает Кругу собственноручно убить того, кто в этом виновен. Круг произносит ругательство перед представителями министерства, за что его заключают в просторную камеру. Кругу делается ещё одно предложение: в обмен на освобождение 24 противников Эквилизма покарать виновных, но к этому моменту Круг сходит с ума и в финале бросается на Падука, чтобы убить его.

Особенности стиля и композиции

«Фабула романа зарождается в дождевой луже, яркой, словно прозрачный бульон. Круг наблюдает за ней из окна больницы, в которой умирает его жена. Продолговатая лужица, похожая формой на клетку, готовую разделиться, субтематически вновь и вновь возникает в романе, появляясь в виде чернильного пятна в четвёртой главе, кляксы в главе пятой, пролитого молока в главе одиннадцатой, дрожащей, напоминающей обликом инфузорию, ресничатой мысли в главе двенадцатой, следа от ноги фосфоресцирующего островитянина в главе восемнадцатой, и отпечатка, оставляемого живущим в тонкой ткани пространства — в заключительном абзаце. Лужа, снова и снова вспыхивающая таким образом в сознании Круга, остаётся связанной с образом его жены не только потому, что он разглядывал вставленный в эту лужу закат, стоя у смертного ложа Ольги, но также и потому, что эта лужица невнятно намекает ему о моей с ним связи: она — прореха в его мире, ведущая в мир иной, полный нежности, красок и красоты». (Авторское предисловие к роману, 1963 год).

Стиль романа резко отличает его от всех прочих вещей Набокова. Если до этого все романы (кроме незавершённого) содержали отголоски действительности — реальные географические объекты, преломлённые биографические детали, людей, имеющих прототипы (хотя сам Набоков неоднократно открещивался от какого бы то ни было реализма в своих романах), — то о «Под знаком незаконнорождённых» Набоков писал: «Влияние моей эпохи на эту мою книгу столь же пренебрежимо мало, сколь и влияние моих книг или по крайней мере этой моей книги на мою эпоху. Нет сомнения, в стекле различимы кое-какие отражения, непосредственно созданные идиотическими и жалкими режимами, которые всем нам известны и которые лезли мне под ноги во всю мою жизнь: мирами терзательств и тирании, фашистов и большевиков, мыслителей-обывателей и бабуинов в ботфортах. Нет также сомнений и в том, что без этих мерзостных моделей я не смог бы нашпиговать эту фантазию кусками ленинских речей, ломтями советской конституции и комками нацистской лжерасторопности».

В «Под знаком незаконнорождённых» Набоков намеренно создаёт иллюзорный и постоянно меняющийся хронотоп за счёт явных алогизмов в описаниях пространства, парадоксальности сравнений и некоторого смещения интервалов времени в восприятии персонажей.

Одним из важнейших средств превращения созданного в романе государства в мираж служит изобретённый язык (как и в «Бледном огне» и в незавершённом романе) — «дворняжья помесь германских и славянских языков».